И все же, она была вихрем,
Громом, штормом.
Я думал рехнусь,
Будучи поражённым.
Я думал слечу,
В обрыв кинусь с улыбкой
От ушей до ушей.
Под взглядом ее плавились
Льдины,
Я был расплавленей всех.
Уж прости, угодил в сети,
А вытащил не рыбак,
А дева,
Которой плевать кто здесь дурак.
Которой глядеть бы прямо и вольно,
Которой не выпустить бы из груди
Птицу.
Я подумал тогда, что нашел ведь,
Нашел же блин
В кого влюбиться.
Цветы прорастали из-под пальцем,
Ее рот силился закричать,
Но не произнес ни звука.
Тогда за ее спиной полыхали ангелы,
Покоренные, будто музой.
И ведь в сердце моем разрасталась
Пустошь,
Сметала все, слизывала языком.
Посреди той пустыни не было ничерта,
Но я был ею сражен.
Пусть и не брала в ладони нож,
Пусть и пули не слетали с ее языка,
Просто улыбнулась, и я польщен,
Просто прикоснулась, и я - весь раб.
Если это то, что воспевают поэты,
Если это та, пред которой преклоняются боги, -
Я не знаю кого убить мне, Эроса или планету,
Что вогнали стрелы под всю мою сталь,
безбожно.