Просыпаемся рано, не видя рассвета в токсичном свинце ледяного тумана;
Сжимаем в костистых ладонях кастеты; кислотами моем прогнившие раны;
Волочим устало по пыльным осколкам земли кандалы, прицепленные к векам,
Бесчувственный взгляд сквозь тончайшие щелки бросая отравленным жизнью калекам;
Смиренно ступаем за ржавыми стрелами в круг циферблата (а может быть, ада),
Цепями скрипящими, осатанелыми двигаясь в нем лишь затем, что так надо,
Целуем взасос исступленно бегущих к бетонным убежищам, их заражая;
Истошным, раскатистым смехом все пуще взываем, как церберов лютая стая;
О язвы земли спотыкаемся, чадным огнем обжигаясь и черною лавой;
Болезненным сном забываемся, жадно хлебнув из сосудов с пьянящей отравой,
В надежде, что это - конец, что с рассветом тела изможденные впредь не восстанут…
…и вновь просыпаемся, в тягость планете, в токсичном свинце ледяного тумана.