«Губы женщины свежеют,
от чужих поцелуев».
Эдвард Радзинский.
Позвольте, я не соглашусь!
Я б не хотел это познать,
взывать и осознать:
эту природу женской страсти,
когда я немощен и в её власти,
и не могу об этом ей сказать...
И не мораль меня пугает,
не нравственность зло с совестью ругает;
я эгоизм давно в себе убил;
и в жизни женщину любил...
Меня пугают лишь сомненья,
когда почувствовав презренье:
той женщины которую любил,
в которой целомудрие
и красоту боготворил, и чтил...
И как смириться мне!?, я бы не смог;
в себе желанья превозмог,
И сердце б тронула печаль,
в душе порвались струны;
мне годы прожитые жаль
и праздник звёзд, и ветер лунный...
Когда-то он манил меня,
вселенской музой веселя,
своей таинственностью нежной,
той тишиной, вселяющей надеждой...
(«Губы женщины свежеют,
от чужих поцелуев»).
Признать такое — раздвоиться:
шизофрения злом стучится,
мне прямо в сердце ночным страхом...
Я не готов гореть,
душой вдохнуть и холода, и с прахом
сойтись и слиться; словно гром
меня разбудить поздним днём.
Я не хочу быть призраком — рабом:
страстей сжигающих надежду,
я не хочу любовь смешать со злом
и выпить это зелье,
и ждать когда наступит смутное похмелье.
Конечно можно поменять судьбу,
как старую одежду,
но не хочу я на горбу
тащить;
уж лучше запах свежий
и голос той, живой, и прежней,
а не терзания, сомнения и муки;
доносятся уродливые звуки...
Я не хочу от ревности с ума сходить,
и не любовь, а страсть испить...
Хочу любить, Боготворить!
И небеса Благодарить!..
Избави Господи!.. и не нужны,
мне для души эксперименты,
и не нужны зловещие моменты...