Везунчик

               
Удачлив и спесив,
нырял шикарно с буны;
и очень был красив
сей баловень Фортуны.

Он мачо, он кумир,
(о женщин визг и вопли!),
и даже был сортир
в его квартире тёплый.

Он анекдотов знал
уймищу, нас морочил,
всегда имел он «нал»
в отличие от прочих.

Мир повидать успел,
имел не алчный норов,
ещё, представьте, пел
не хуже, чем Киркоров.

Средь власть имущих – свой! –
не парень, а парнище! –
под солнцем и луной
таких не часто сыщешь.

Давалось всё шутя,
«жигуль» сменил на «виллис»;
он был ещё дитя,
а с ним уже носились.

И вот, поди ж ты, слёг
и умер перед маем,
и не дал горя Бог
хлебнуть, как мы хлебаем…