***
Н.С.
Распеленавшись, первая строфа
В себя вбирает невесомый вечер.
Пейзаж, досужим вымыслом очерчен,
Сияет, как такси без седока.
Идёт декабрь, и плата высока,
О Муза, за нечаянную встречу.
Нет, я не потревожу телефон,
Не стану отвлекать тебя визитом.
О времени, Тобою позабытом,
Едва ль напомнит методичный звон
Прозрачных строк, навязчивых как сон -
Раздробленных Пегасовым копытом.
Я - вдохновеньем замыкаю круг.
В нём только мы - вдвоём одни на свете;
Неудержимы, как поток и ветер,
И неподвижны на излёте рук.
Нет осязанья. Ускользает звук,
Как рифма в неоконченном сонете.
Мгновение молчанию равно,
Как графика великого кино.
(Сравнение иное - несподручно.
Перу не подобает восклицать...)
Рискуя стать безвременно докучным,
Прошу Тебя о малом - просто дать
Мне время - до десятой доли часа
(Ты ведь и это выдержишь едва...),
Чтоб кое-как окоротить Пегаса
И, подобрав достойные слова,
Вручить подарок к Дню...
А впрочем, проще
Передоверить дело доброй почте.
(Названье светлых дней впиши сама.
Я - в темноте, и быть могу неточен.)
У почтальона, хоть он быстр не очень,
По крайней мере прочная сума.
Она, должно быть, вынесет сто строчек.
(Скрипи короче - хватит шестьдесят.
Для Музы пишешь. Бисер - в поросят...)
В объятьи - смысл; но в воздухе - объём.
Я сам, хотя и лёгок на подъём,
Не всякий раз вставляю между точек
Спасительные образы Мечты.
Я точно знаю,
но не знаешь Ты,
Чего мне стоит расплести клубочек,
Найдя двух чистых - ребус впору Ною! -
И довести сквозь стылую волну...
Я б завернул в бумагу - тишину
Проспекта, удлинённого Луною,
И женщину, стоящую одну,
Раскрытую, как крылья за спиною
У Божьего хранителя её.
Но - непереносимо бытиё
Ни лично, ни по почте. И в посылку
Оно не входит. Лишь хрустит сургуч.
И так же, многозначен и тягуч,
В Тебя я не войду - как джин в бутылку,
Которую распили до шести...
Я, собственно, сказать хотел...
Прости!
Я - в декабре, и ничего не стою.
Ты - если сможешь - унеси с Собою.
декабрь 1995, декабрь 2015