Если пойти от станции метро “Технологический институт” в сторону Семеновской библиотеки по Московскому проспекту, то непременно скоро увидишь величественную чугунную ограду с каменными резными столбами на цоколе из белого путиловского камня. За ней сразу начинается сад - небольшой островок из высоких раскидистых деревьев. Здесь есть старые липы, дубы, клены и даже яблони. Немного дальше за ними открывается площадка с цветником и прогулочные дорожки среди кустов сирени и шиповника.
Сегодня еще можно определить, что сад “Олимпия” когда-то был спланирован в классическом дворцовом пейзажном стиле, хотя и без дворца. В Семенцах дворцов никогда не было. На аллеях под редкой сенью оставшихся деревьев сохранилось немало винтажных скамеек, которых уже и не найти в других городских парках.
Сегодня мало кто знает, что сад после своего обновления и перепланировки в 1947 году получил имя писателя Александра Грибоедова, но оно, как-то, не прижилось. Горожане продолжают по старинке называть свой сад “Олимпия”. Да и памятник этому писателю теперь стоит совсем в другом месте - на Пионерской площади.
Сад здесь стиснут между домами Клинского и Малодетскосельского проспектов и Батайским переулком. На длинном Московском проспекте, пересекающему город по “пулковскому меридиану”, сад “Олимпия” выглядит редким зеленым оазисом. Он стал совсем небольшим, этот сад, застроенный зданиями торгового комплекса “М. Видео” и многоэтажной стеклянной гостиницы. Старый город теперь везде уступает и проигрывает такое соперничество. По Малодетскоельскому проспекту "Олимпия" упирается в дом сталинского ампира с разрушающимися переходами под кирпичными колоннадами. Со стороны Батайского переулка по всей длине сад ограничен огромным старинным доходным домом в стиле модерн 1903 года. Со стороны Московского проспекта перед ним поднимается высокое сталинское здание, украшенное башней, балюстрадами и символами советской власти. Рядом с ним все остальное кажется вокруг мелким и незначительным.
Когда-то весь этот большой земельный участок принадлежал купцам Колобовым. В 1884 - 1912 годах здесь находились лесная биржа и дровяные склады. Они загромождали территорию и заметно портили вид близлежащих улиц. В 1912 году их отсюда окончательно убрали. “Участок привели в порядок, оборудовали здесь деревянную музыкальную эстраду и деревянные горки для зимнего катания на санках”.
Признаюсь, что с кем бы из жителей Семенцов не приходилось заводить разговор о саде “Олимпия”, все отзывались об этом месте с особенной теплотой и душевностью. Так, обычно, говорят о чем-то близком и дорогом сердцу. Высказывались о совершенно разных вещах, кто о чем знал и помнил. Получалось, что Ленинград – Петербург теперь у каждого был свой. Как-то сразу вспомнилась лирическая чеховская пьеса "Вишневый сад" в четырех действиях. Их у "Олимпии" тоже получилось не меньше, полных настоящего драматизма...
Теперь многие жалели утраченную территорию сада. Люди из соседних домов за это время успели вырасти и состариться вместе с ним. Прежде здесь работали фонтаны, были огромные клумбы с розами. Вспоминали, как на зиму их укрывали, чтобы эти розы не вымерзли. Весной сад закрывали на “просушку”, и дети всегда c нетерпением ждали его открытия. В дальней от входа стороне здесь имелась детская площадка с двумя “качалками”: утка для малышей, и зеленая деревянная свинья для детей постарше. Получалось, что на свинью всегда стояла большая очередь из желающих покачаться...
Самые старшие из ленинградцев еще помнили, что раньше на этом месте находилось известное публичное заведение - кинематограф “Олимпия”. Теперь это уже далекая история. Многие дамы и господа, не говоря уже о простом народе, воспринимали кинематограф как диковину, а кто-то и вовсе, приходил туда только впервые. Это было удивительное, совершенно необыкновенное зрелище. Здание кинотеатра в саду представляло собой два зрительных зала с полукруглыми обводами и величественнейшей аркой между ними. Каким же другим могло быть представление божественного Олимпа?
Конечно, сад и кинотеатр “Олимпия” не имели никакого отношения к древнегреческому городу с его святилищем Зевса. С дореволюционных времен по сложившейся традиции актеры часто брали себе красивые псевдонимы, а сами заведения назывались не меньше чем “Кристалл-палас”, “Колизей” или ‘Паризьен”. Этот обычай шел еще от актеров, воспетых великим русским драматургом Александром Николаевичем Островским.
Синематограф и театр миниатюр “Олимпия” на Забалканском проспекте упоминались в столичной печати уже в 1914 -1915 годах. Современники вспоминали, что наряду с показом кинофильмов, здесь выступали эксцентрики из Парижа, лилипуты, музыканты-виртуозы и дрессировщик Резоне с труппой животных. Здесь имелись вокальные номера, танцы, юмористические сценки, эстрадные монологи.
Несмотря на суровое военное время, сопровождавшееся трудностями в снабжении Петрограда продовольствием и топливом, ростом преступности, эти зрелища привлекали сюда многих горожан. Из цирка Чинизелли в “Олимпию” переместился “чемпионат” борцов. В нем участвовали знаменитости: Чеховской, Лурих, Аберг – и новые, недавно появившиеся молодые способные Башкиров, Степанов. Поединки в “Олимпии” продолжались три с лишним месяца, а 8 сентября 1914 г. был устроен большой спортивный вечер. В его программе были и борьба, и поднятие тяжестей.
Через многие поколения ленинградцев и петербуржцев рассказывали, как в сентябре 1917 года здесь, на эстраде “Олимпии” появилась ясновидящая четырехлетняя девочка Тамара, “чудо ХХ века”, которая предсказала всем близкую катастрофу.
Даже в трудные 1920-е годы кинотеатр "Олимпия" сохранял для своих зрителей определенный стиль жизни и их право на частную жизнь. Они шли сюда, прилично одевшись, как в театр, чтобы культурно развлекаться и отдыхать, пить ситро в буфете или есть мороженное в хрустящем вафельном рожке. А еще, чтобы оказаться тем самым “безумцем” и забыть о непростой окружающей жизни. Все, как у французского поэта Беранже:
Господа! Если к правде святой
Мир дороги найти не умеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
Можно сколь угодно потешаться над тягой к красивым названиям в стране победившего пролетариата. Но если разглядеть в этом не заурядное мещанство, а стремление к нормальной жизни, поиск того, чего у тебя никогда не было? Очень хочется успеть прожить все это и выплакать за один короткий сеанс. Ведь даже запах в кинозалах тогда стоял особенный: запах кулисной пыли и нагретой пленки, смешанный с дешевым табаком и потом стесненной залом человеческой массы. Это был запах настоящего кино, которое смотрели, а потом обсуждали всем двором. Кто же из нашего поколения, закружившись в черемуховом рае, не убегал с уроков в кино? В кинозалах знакомились, а потом целовались на задних рядах. У касс выстраивались длинные очереди, попасть на премьерный показ фильма было настоящей удачей. Известных артистов, кумиров многомиллионной страны любили целыми трудовыми коллективами, раскупали в киосках открытки с их портретами. Это был необыкновенный мир мечтаний и грез…
В последующие годы рядом с кинотеатром вскоре появился оживленный городской Клинский рынок. Кто-то еще помнил, что от сада он был отделен рядом деревянных ларьков. Вход на рынок был с Матятина переулка, соединявшего между собой Детскосельский и Клинский проспекты. Самое интересное для детворы было в том, что кроме продуктов на рынке еще продавали всякую живность и птиц. Каких пернатых там только не было! За хорошим кенаром-певцом на Клинский рынок иногда приходили ленинградские знаменитости - певцы, художники, артисты и писатели...
“Олимпия” погибла под фашистскими бомбами в блокадном январе 1942 года. После войны ее решили не восстанавливать, пусть там будет просто Сад, которого теперь осталось совсем немного…
По многочисленным воспоминаниям, кино для жителей осажденного Ленинграда было чем-то большим, чем просто кино. Оно для людей, вроде метронома. Стучит он - значит, в осажденном городе работает радио, есть новости и новый день сменяет ночь, есть стук сердца и значит, в твоем теле теплится жизнь. Если в городе все еще показывают кино – значит, у него есть свой зритель, значит, он готов ради этого пробираться по наименее опасной стороне улицы, чтобы потом в холодном зале снова погрузиться в золотой сон и... выжить...
На фото - рисунок автора