Порою слово дерзновенно —
и в демонических устах
оно расцветшею вербеной
диктует жизненный устав.
И в вулканической оплётке
под дрожь земли и неба гул,
как в ювелирной обработке,
дробит алмаз под скрежет скул —
как будто кто-то острым ногтем
черкнул по грифельной доске...
И вновь бежит по Малой Охте
в гиперболической тоске
через пустырь подросток рыжий,
и, как в горячечном бреду,
пылают окна, стены, крыши
в заката пламенном аду.
А город — как актёр без грима,
в каменно-угольном дыму
прощался с тенью пилигрима,
что вмёрз легендой в Колыму.
Он, словно ветхие обноски,
под звуки старых увертюр
ловил в далёком отголоске
цивилизаций и культур
ту кристаллические ноту,
в которой строгий пилигрим
первоначальную немоту
обрёл — и пал, как Вечный Рим.
А варвар, не поведши бровью,
назначит день, и час, и срок —
и всё дышавшее любовью,
взовьётся дымом горьких строк...
_____
* Здесь использованы строки из стихов Мандельштама, Пастернака и Бродского