Май серединный, на убыль весна;
к холоду – если черёмухи цветь;
зов соловьиный – и вот, новизна
неба, что начало вдруг синеветь,
слова, которому строчка тесна,
клёна, который ещё облистветь
не поспешает, и мне не до сна
в миг, когда тайна ещё не ясна.
Вскрик предгрозовья; эха иль зова
непрекращающийся полон?
Нить горизонта вдали бирюзова,
молния чешет язык-небосклон,
будто опять возрождается слово,
нами забытое крепко, как сон.
Как различить, где зерно, где полова,
если не срок ещё и не готова
песни мелодия? Лета прилив;
дарит оскомину щедрый щавель;
запахи утра в единое слив,
ветра волнуется виолончель
и завораживает, словно миф
о сладкогласых сиренах. Ужель
нет у черёмухи цвета, и жив
майской жары соловьиный мотив?