Корочкой хлеба, для голубя брошенной,
все милосердие
кончилось ложное.
Не заглушить уже крики истошные,
мысли встревожены,
из страхов сложены.
Стали слова непомерно заносчивы,
мышцы нарощенные,
чувства порочные.
В крепостях спят храбрецы одиночные,
копья наточены,
стены непрочные.
Только с желанием верить в хорошее,
делать положено
все невозможное.
Не для того было деревце взрощено
бочкою пьяной,
бумагой сожженной.