О, сладкая неврастения,
испариной покрытый лоб...
Лелею в собственной тени я
свой поэтический апломб —
пломбиром тает и стекает
ручьями сладкими в рукав.
Над миром тайными стихами
вознёсся, вечер обокрав.
Я понял истину простую,
что явь — она всего лишь сон.
Лишь сон во сне. Но имя, всуе
произнесенно, мыслей сонм
рождает, разум будоража
тоской несбывшихся надежд —
как тонкий запах флер д'оранжа
или весенний бульденеж.
А вечер, лилию лелея
на нежном матовом плече,
льёт мёд словесного елея —
с мечтой о лилльском палаче.