Без фабулы
День просветлел. Ушёл тяжёлый дождь
недоброго осеннего разлива.
И синий взор метнул индейский вождь
сквозь листья клёна и косицы ивы.
И странно – вновь на сердце у меня
не поздних лет потери и разлуки,
но давних игр ребячья беготня –
из ясеневых веток копья, луки...
И полон предвкушением побед,
молниеносных и неоспоримых,
день счастья, золотистый на просвет, –
без чисел отрицательных и мнимых.
Без имени, без даты, без примет,
без фабулы какой-либо особой,
он светит мне вовсю так много лет,
как будто он и я – бессмертны оба...
* * *
Пищат птенцы породы воробьиной
в расщелинах краснокирпичных стен.
Июнь пропах дождями и малиной
и вымыл блюдца всех телеантенн.
Хлебнув вина из разгуляйской чаши,
от юной захмелеешь красоты.
Взметнулось солнце выше белой башни,
чтоб выплеснуть любовь на все цветы.
Кричат птенцы о хэппи-энде притчи
из келий-трещин кладки вековой.
О, времена, поэтовы и птичьи,
аркады длинных дней над головой!
Ещё чуть-чуть - и станет день короче,
и каплю утра слижет темнота.
Но виршеватель, - паладин воочью, -
к седлу июньской рифмой приторочит
багровый шип с драконьего хвоста.