Вот опять…
Наваждением скошен,
Огорошен догадкой непрошеной,
Оказался я в месте нехоженом,
В двух домах заблудился прохожим.
– Кто вы есть и откуда вы прибыли к нам? –
Вопрошает любезно начальник-мадам.
Вижу: узкие кресла стоят по углам,
Батареи из книг разбрелись по шкафам.
Лихорадочно роюсь в пальто и в штанах.
На столе возле лампы цветной альманах.
По нему догадаться пытаюсь, где я.
И какая здесь царствует нация.
– Паспорт должен такой быть, –
Мадам говорит, подавая мне свой документ.
Что на нём? На зелёной обложке блестит
Герб неведомый в люверсе скрученных лент.
– Вы наверно отстали от поезда, да?
Наша станция – здесь, посмотрите сюда. –
И в картинку журнальную тычет она,
И названия странные кличет она.
Вижу: буквы не русские, что-то извне.
Неизвестный узор очертаний границ.
И язык не родной, хоть понятен он мне,
И свободно на нём я могу говорить.
«За-кри-пен». Что за город? Где же я есть?
А страна «Калипулия» – это-то где?
И на карте ищу, пальцем шарю я.
Это ж… северное полушарие.
Здесь должна быть Россия, а здесь – Казахстан.
Где Каспийское море? Где Волга, Казань?
И чудные названия рек, городов.
Где находится дом мой,
Прибежище, кров?..
От какого вагона сегодня отстал?
Всё устал я, ребята; пишите – пропал.
Там сочтут безвремённо ушедшим,
Здесь тебя обзовут сумасшедшим.
Занесло подсознание в странную даль,
Мало бед – подвалила такая печаль.
Помню только: лежал на диване, мечтал,
Вдруг жужжание, боль и куда-то упал.
Выхожу я на улицу. Серая мгла.
Воздыхая, считаю чужие дома.
Фонари на обочинах – стража дорог…
Снова боль и с жужжанием врезало в бок.
Фу, отбились…
Стихает жужжание.
На диване лежу: в шавасане я.