Стали редко ходить электрички.
И пока в ожиданье сидишь-
Много разных историй узнаешь
И на жизнь по-другому глядишь.
Есть короткая. Ровно три строчки.
Ну, а смысла заложено в ней-
Даже не хочешь, а всё же - хохочешь
Над комизмом истории всей.
А другая - житейская мудрость.
Не грешно и на ус намотать.
А иную, рассказчик, чтоб душу
Облегчить, хочет вдруг рассказать…
Вот такую историю, как-то
Довелось мне услышать, друзья.
Потому, что запала мне в душу,
Вам её и поведаю я…
Мы жили у реки. Большой реки…
По ней сплавляли лес - плоты гоняли.
Там плотогоны - все весельчаки,-
Сезон пахали, устали не знали.
А дочка наша юная была.
Ей лет пятнадцать в эту пору было.
Однажды вдруг из школы не пришла.
Как будто бы свой дом родной забыла.
В отчаянии мать - сидит в слезах.
Пьёт валерьянку – сердце заболело.
И я молю святых на небесах,
Чтоб трауром не обернулось дело…
Прошло не день, не два-
Все двадцать дней.
От поисков милиция с ног сбилась.
Но, сплав прошёл, вновь плотогоны здесь.
И дочка вместе с ними объявилась…
Пьяна, затаскана, но внешне весела.
Милиция доставила с «почётом».
- Скажи нам, дочка, где же ты была?
- Папаша, я нашла себе работу…
Я в школу больше вовсе не пойду,
Мне глубоко плевать на пересуды.
Мне карты нравятся, любовь, вино…
Я… Ик… Спать хочу…
Не тронь меня покуда…
Мне с нею говорить был не резон.
Пока пьяна, поймёт едва ли что-то.
А вот проспится – я ей объясню!
Доволен ли я этакой работой…
У нас в деревне был такой закон:
Не ври! Не уворуй! И не распутствуй!
А если что не так – убьют, иль осмеют,
Что сам дойдёшь до степени безумства…
И вот такой подарок
Дочка нам преподнесла
Своим поступком дрянным.
Того гляди, что наши ворота
Нам сажей вымажут или навозной дрянью.
Но надо бы
Одну тут тонкость знать:
Я был ей не отец, а только отчим.
Но пусть уж не меня –
Жалела ль она мать?!
Хотя, как о родной, о ней
Заботился я, в общем…
Жена слегла; наутро не встаёт.
А надобно с хозяйством заниматься.
Я дочку тереблю – вставай поить, доить…
И начинай по дому управляться…
Глаза чуть приоткрыв,
Та буркнула спьяна – по-о-шёл, ты!..
Кровь во мне в тот миг вскипела –
Я врезал ей леща, за руку потащил –
В чулане запер за такое дело…
Чтоб дети - на отца!?
Посмели что сказать!?
Или на мать! –
И в страшном сне не снилось!
А тут – такой конфуз!
А что в деревне вдруг узнают,
Что гулять она решилась?!.
Иду к жене своей.
Ну, к матери её,-
Держать совет, как жить?
Что дальше делать?
- Коль начала гулять,- ответствует она,-
Нам здесь не жить, я заявляю смело…
Веди её сюда. Давай с ней говорить –
Быть может, мы её согреем душу…
Пришёл – чулан открыт…
Её же – след простыл! Сбежала,
Все надежды наши руша…
Через неделю, вдруг, повестка –
Распишитесь! К прокурору!
За что? Про что? Как знать?
Не ехать – не посмей!
А то придут и сразу – «руки в гору!»...
Жена твердит одно:
Коль ехать, так вдвоём
(И это было счастье, так уж сталось).
Дочь заявила там, что я избил её,
И вот она в больнице оказалась…
Услышав этот бред, навет,
Весь этот вздор, жена,
Конечно, очень испугалась.
-Мне дочь… на пять минут!
Товарищ прокурор…
Я с ней уже так долго не видалась…
Ну, вышли в коридор.
Уж пять минут прошло…
Десятая минута на исходе…
Тут и меня всерьёз тревога проняла –
О чём они беседуют там в холле?!
Я вышел, чтоб узнать,
Так в чём же там дела?
И видеть это стало мне невмочь:
Там, на колени, встав, и слезы на глазах –
Простила, чтоб меня – жена молила дочь!..
Рассудок помутнел, но всё же я стерпел,
Хоть кулаки мгновенно зачесались…
Вернулся в кабинет и тут же мне вослед
Жена и дочка вмиг «нарисовались»…
Финал же был таков:
Без лишних дочка слов
Отозвала назад своё прошенье.
А дома мы с женой совет держали свой –
С деревни съехать приняли решенье.
И вот теперь мы здесь.
Живём, хоть не Бог весть,
И уж пятнадцать лет тому минуло.
Нам тёща дома пол
Ссудила и с тех пор
Нам много дочка горюшка плеснула.
Учиться - ни за что!
Я для неё – никто!..
И мать свою она не хочет слышать…
И с нами не живёт. Ей уж тридцатый год.
Она с бабулею,
Ну, с моей тёщей, делит крышу.
Всё пьянки да разврат,
Лишь этим быт богат.
Чтоб выйти замуж – даже не пыталась.
А если кто с парней предложит дружбу ей –
Она в ответ лишь нагло улыбалась…
Чем, спросите, живёт,
Коль каждый день лишь пьёт ?!
Отвечу – воровством у самых близких.
Вот вам такой пример. Я – не пенсионер.
Работаю, а получать - едва ль не кукиш!
А тёща, мать жены, на пенсию – штаны,-
И те, хоть расшибися, а не купишь.
А потому жуёт, что даст ей огород,
Да курочек десяток яйца носят.
И при такой нужде не ходит в нищете
И милостыню у люде не просит.
Так вот! Бабуле дочь не то, чтобы помочь -
Картошку спёрла и бегом на рынок…
А может быть, и так кому-то продала
И напилася в стельку без заминок.
Другой раз – кур штук пять
Не стало. Где искать?
А – эта! - уже пьяная приходит…
И так день ото дня – то стянет у меня,
То тёща, что-нибудь, да не находит!..
У дел всех есть венец. И этому - конец
Когда-то, но был должен приключиться.
Жене своей не раз я с болью говорил,
Что с дочкой что-нибудь,
Но всё-таки случится…
Опять же, в гости раз с женой мы собрались.
Вдруг она спрашивает – где же мой кулончик?!
Я – к дочке… Та в ответ:
На! Сволочь! Подавись! Швырнула…
Взял подарок мой жене я молча…
Я говорю жене: - Дадим ей укорот.
Давай посадим, ну, хотя б на годик.
Помыслит, посидит
И даст Бог, - всё поймёт.
Жена в ответ:- Ты, что, сдурел?
Она ведь – дочь! Я – против!..
А как-то - медный чан, отличнейший казан –
В мешок и потащила к втор. чер. мету.
Жена, ну, мать, вослед: - Отдай! А та в ответ:
- Лишь подойди – получишь в лоб отметку!..
И даже этот факт не стал жене, как знак,
Что с дочкой всё же что-то надо делать.
А тут – хоть помирай, - я не закрыл сарай,
Где весь инструмент мой лежал для дела:
Шабашку, где там, сбить, иль что-то починить –
И вот она его украсть посмела!...
Не вытерпев уж тут – решил подать я в суд.
Жена опять: - Ты что?! Не смей ты, Бога ради!
И не поймёт никак, что не возможно так
Нам дальше жить при этаком раскладе…
Настаивать?! Скандал…
Как быть мне - я не знал.
Ну, с кем мне разделить свои сомненья?
И вспомнил я - всегда говаривал отец:
- Идти на поводу – большое опасенье!
Я, в общем, настоял, и мир у нас пропал.
Жена не хочет спать в одной постели.
И вновь попытку мне схотелось предпринять,
Чтоб, хоть и без суда, но всё ж добиться цели.
Я предложил жене: - Пиши расписку мне,
За всё, что сделает она – ты отвечаешь!
А дочь, узнав о том,
Как ведьма – круть хвостом:
Тебя - я посажу! Ещё узнаешь!
И каждый Божий день за мной следит, как тень
И провоцирует на разные скандалы.
Жене же, зная дочь, расписку мне невмочь
Писать. Да и история такого ведь не знала…
Что ж, выбор не велик. А так, как я – мужик:
Раз начал, так закончу это дело.
Сомнения уняв, и крепко зубы сжав,
Я обо всём писал, что накипело…
А далее с женой разлад пошёл сплошной –
Кормить и разговаривать не хочет.
А дочь: - Не будет мне, посмотришь, ничего!
И мне в лицо, как ненормальная, хохочет!..
Всё это больно так… Хожу я, как дурак…
Но, час настал – повестку мне прислали.
Мол, завтра, к десяти вам в суд надо прийти.
Мы всем свидетелям повестки разослали.
Такой вопрос, как мой – суд судит мировой,
Не уголовный – вот такая нынче мода.
Всё судьи чётко взвесили,
Послушали свидетелей и вынесли вердикт:
Опасна! Дать два года!
Два года!!! Не условно! А потому готова
Была уже милиция наручники надеть.
Одели! И из зала, чтоб, значит, не сбежала,
Конвой увёл с глаз общества.
В колонии ей общего режима впредь сидеть…
Такого вот финала жена не ожидала.
Как мать за своё детище, готова растерзать!..
Её же мать, ну, тёща, та, рассуждает проще:
- Виновна внучка и, конечно же, ей должно отвечать!
Старушка натерпелась, и ей давно хотелось,
Чтоб дочка внучку пресекла.
Понятно, что как мать!..
Но чувство материнства ли
Иль в памяти грехи всплыли,
Но дочке мать – жена моя,- не смела приказать…
Всё это трудно ворошить.
Я никому не пожелаю
Такое нечто пережить.
А я? Ну, что ж? Случилось… Больно!..
Но надо жить…
Историю свою я рассказал
Не потому, чтобы поступок мой вы оценили –
Нам - Бог судья. И мне, и дочке, и жене…
А потому, что счастье много ярче,
А боль – слабеет во сто крат,
Когда не остаёшься с тем или другим наедине…
Раздался свист – то приближалась электричка…
В вагон мы сели, в общем-то, один.
Но человек ушёл… А я же, по привычке,
Полез в карман за ручкою, блокнот нашёл.
И всё, что слышал – записал…
Такой вот у истории финал…
Пока писал, напротив женщина седая
Присела. И. немного погодя,
Слегка смущаясь и платок свой теребя,
Меня спросила: - Не учёный вы случайно?
Я вас хотела бы спросить. Не за себя…
Я оторвался от письма, и началась беседа…
-Вот еду к дочери своей понянчить внука.
Остался дед мой на хозяйстве без меня…
Что в семьях нынче в стойкости нужда?
Что говорит наука?
Чуть что – всё рушится! Ну прям таки – беда!..
Всё было, вроде бы, уж лучше и не надо.
Встречались, ладили, дружили… Восемь лет!
Со школы дружба их…
С шестого класса, для души отрада,
Да после школы – Университет.
Четвёртый курс…
И как шлея под хвост попала –
Вмиг разругались, и нашла себе хлыща!
Не посоветовавшись с нами, всё сама решила
И выскочила замуж сгоряча!...
Ну, по-первах, мы так не думали-то вовсе –
Красив собой, умеет говорить…
Но вот родился внук и этот красавец,
Вы уж меня простите, что начал он творить?!
Ну, перво-наперво, он пристрастился к алкоголю:
Сначала по чуть-чуть… Потом, уж - меры нет.
С работы выперли… Да и кому он нужен, коли
Мозги направлены лишь на одно –
Где водку раздобыть?!.
А был ведь инженером. Самолёты строил.
Да сокращенья начались – остался не у дел…
Не долго погулял – нашёл себе работу.
Да пить вот начал, вот и полетел…
Домой придёт - скандалит, бьёт посуду.
Не стало фарфора, хрусталь побить успел.
Кастрюли, чашки, что с металла,
Те не бьются.
Вот только этот кухонный набор и уцелел.
Да ладно бы скандал, а то ведь руку
Стал поднимать на сына и жену…
Пропил уж всё, что только можно пропить.
А дочка всё жалеет эту сатану…
Да вот и мне своё письмо прислала –
Приедь понянчить сына, - говорит.
А я не знаю, как мне их терпеть скандалы?
Ведь не смогу я, чтобы дочь не защитить…
Вы не смотрите, что седа – я вовсе не старуха.
Сегодня мне чуть-чуть за сорок пять.
Да, стали дед и баба мы, коль заимели внука.
Но боль за дочку – вот и волосы от седины блестят…
Мы с детства с мужем - жители деревни,
А дочери хотели счастье дать.
В деревне нынче жизнь не назовёшь волшебной.
В ней без огромного труда – копейки не достать…
Но всё ж тянулись и учили дочку.
Да замуж вышла – где-то ж надо жить?!
Мы с мужем берегли на чёрный день,
Но так уж вышло – квартиру ж детям надобно купить?!
Пять лет прошло, а нет детей –
Они всё планы строили насчёт своих карьер.
Обставили квартиру, как у людей.
И вот черёд пришёл преодолеть бездетности барьер.
Решились, наконец. И внучек появился!
И… стал причиной всех семейных ссор.
Наш зять кричит: - В кого он уродился?
Не мой! И весь тут разговор!
Изменница! С кем прижила мальчишку?!.
А дальше, я уж говорила,- запил слишком…
А перед тем, как к дочке ехать мне,
Мы с дедом совещались;
Не лучше ль дочку с внуком, да к себе забрать?
Но наши размышления ничем не увенчались –
Квартиру и продать бы можно, а работа?!.
Где тут по специальности сыскать?
А дочка – инженер-технолог по литью металлов.
Работает в каком-то там НИИ…
Что уважают там её, сказать так – просто мало…
А это тоже что-то значит в наши дни!
Да и зарплата, тоже…
Пусть и не такая, чтоб уж очень,
Но в городе ей позволяет сносно жить.
Нам с дедом помогает и ещё, промежду прочим,
Машину новую себе уже смогла купить…
Я слушал и кивал.
С ней, соглашаясь, возмущаясь…
И думая о том, что в тридцать лет
Одна – воровкой, пьяницею стала.
Другой судьба – совсем иной подкинула сюжет…
Но, как ни рассуждай, а Жизнь – она прекрасна!
И Божья мудрость в том, что выбор – за тобой!
И будут годы все растрачены напрасно,
Коль тяга к лёгкой жизни всё заслонит собой…
А если в жизни цель ты для себя поставишь
И трудно, больно, но – идёшь вперёд,
И пусть ты своё имя на века и не прославишь,
Но твой тобой всегда гордиться будет род!