Крестовина меча - все равно, что могильный крест;
интересно, кого я сегодня похоронил?
На воде отражается лунный холодный блеск -
мы с тобой никогда о подобном не говорим.
Я молчу о реке, где слоняются рыбаки,
и о море молчу, хотя море - моя мечта.
Твои мысли порой непонятны и далеки,
и в беседе спокойной нам время не скоротать.
Если так, то смотреть ты ни разу не запрещал,
перестать за тобой наблюдать меня не просил.
Чайки в небе над нами тоскливо и зло кричат,
крылья белые ветер враждебный перекосил.
Зелень глаз твоих - будто трава посреди могил,
где кресты возвышаются памятью - сотни в ряд.
Если можешь идти - то, пожалуйста, помоги,
эту землю не дай обесчестить и потерять.
Крестовина меча - все равно, что могильный крест,
и в глазах отражается гневом чужая сталь.
На ключицах врага - аккуратный косой разрез,
он бормочет под нос: "ну пожалуйста, перестань",
но мое мастерство - это гибель и тихий крик,
это лужи - багровые, словно закатный свет.
Это мир, что из крови однажды во мне возник -
и хранил меня бережно тысячи долгих лет.
Он меня охранял, как не сможет бойцовский пес,
он командовал мной, чтобы я продолжал идти,
а когда я не мог - он меня осторожно нес,
потому что со мной ему, в общем-то, по пути.
Но я все еще вижу цветы, а на них - росу,
различаю в траве беспокойных зеленых змей,
наблюдаю грозу - злую огненную грозу,
и на прочие радости тоже могу глазеть.
Так давай я тебе покажу, как горит огонь,
как костры зажигаются красным среди ночей,
или звезды горят - но не только среди погон,
и, пожалуй, значительно ярче и горячей.
Так давай покажу - ведь до боя недели две,
пока новая армия пустошь пересечет.
Если вдруг по глазам беспощадно ударит свет,
я подставлю тебе, не колеблясь, свое плечо.