...жил и не лез во всё такое.
Пахал и сеял, строил и рубил.
К счастью его железною рукою,
да, чтобы сам себе его добыл.
На Финскую пошел. Пошел зимою.
Вернулся жив-здоров. Потом опять
пошел со всей огромною страною
за жизнь, за все такое воевать.
Он в списках был,он значился, но где
искать сегодня те былые списки?
Где ямы те, кресты и обелиски,
в какой степи, лесу, на высоте?
В его избе его жену, его ребенка,
его родню сожгли. Сожгли живьём.
Сожгли свои.И мне прощать подонков?
Пока живу, пока мы все живем,
пока все эти ниточки...Забыто?
Ведь семьдесят же шесть почти прошло.
Кому мне это все? Они убиты.
А мир живет. Живет Добро и Зло.
И миллионы по всему большому свету
выходят, чтобы...Да!Пусть все идут!
Пусть предков героических портреты
в Особый День в одном строю несут.
А мой портрет...А нет того портрета.
Сгорело всё. Отец рос сиротой
лет с десяти. С того былого лета.
С сорок второго. До Победы той
было еще три самых длинных года.
Из них под оккупациею два.
Сколько еще погибло из народа?
Враг был разбит.Страна была права.