Поколение 60-70-х годов никогда не знало войны, они родились позже, уже после войны 1941-45гг.
Но, вот прочувствовать ВОЙНУ оказывается можно, например, на генном уровне…
Я была еще школьницей, а мне часто снилась война, все действия происходили возле деревянного моста через родную реку Чулым: немцы наступали со стороны соседнего города Ачинска, а мы всем классом рыли окопы со своей стороны. Немцы наступали полным флангом, я слышала немецкую речь, понимала ее, ощущала жуткий страх, от того, что скоро немцы придут сюда… Я думала о спасении людей; чем и как можно отвлечь немцев- врагов, отвести их от родного города… Я даже разговаривала с немецкими офицерами, стараясь найти в их душах милосердие и сострадание к людям, говорила им о немецкой культуре, которая ценилась во всем мире. Читала им Генриха Гейне. И я видела на их лицах удивление и …понимание… Дело в том, что я говорила с ними на немецком языке во сне, хотя «разговор» шел на уровне мозговых центров, как это бывает, опять же, во сне. Но немцы уходили! А я, радостная, просыпалась!
Второй такой случай, но уже наяву, произошел со мной в Германии, спустя годы. «Германия, Германия, чужая сторона…» напевала я в пути, не подозревая о последствиях. Все-таки, воспитанная на отношении к немцам, как к бывшим завоевателям, я уехала в эту туристическую поездку, как именно в чужую, почти враждебную страну. Поезд из Москвы на Одер пришел поздно ночью, на нас пригласили отобедать в кафе, где весь вечер немцы- учителя, отмечали свой профессиональный праздник. Нас проводили в банкетный зал через все кафе, немцы уже пели, обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону. Им было хорошо. А нам – не очень, потому что группа наша в основном была женская, а мужчины – немцы позволяли себе некоторые фривольности в разговорах… В моей голове опять что-то включилось на полное понимание немецкого языка. Переводя и осознав, ЧТО такое они говорят, я стала им отвечать, сама не ожидая такой вольности от себя. Наверное, ночное время повлияло, усталость и ощущение того, что мы не дома, и, к тому же, я являлась руководителем группы. На немцев мои ответы произвели впечатление, и они стали вести себя достойнее.
На следующий день я стала ощущать себя почти, как дома, мне казалось, что я здесь давно-давно уже была, даже камни на улицах-мостовых мне о чем-то напоминали. Мне хотелось, и плакать и смеяться от того, что я вернулась, в какую-то давно забытую реальность… Я понимала все происходящее. Днем я старалась выполнять возложенные обязанности, соблюдать выполнение культурной программы, а ночью, в номере гостиницы, я тихо плакала, сама не зная, почему…Скоро я поняла, что жить постоянно в Германии мне бы - не хотелось. Все немецкое меня пресытило, и я захотела домой. Это понимание немецкой действительности было каким-то временным включением моего сознания, потом оно терялось, наступала, ностальгия по всему русскому… Тоска была необъяснимая, но она была своя, родная.
Третий случай « о войне и немцах» произошел со мной уже дома. Летом недавнего года одна знакомая молодая сотрудница приехала с сыном из Германии. Они прожили там два года, счастливые от немецких порядков, устроенности быта и других благ. Немного поговорив, она вдруг схватила свою видеокамеру и побежала снимать все-все окружающее.. А меня просила жалобно: « Вы говорите, говорите, читайте стихи, просто что-нибудь, рассказывайте..Знаете, как мне все ЭТО будет нужно ТАМ… Мне это необходимо…» .
Подошел ее сын, стал говорить по-немецки, демонстрируя хорошую немецкую речь. Я попросила его рассказать о немецкой школе по-русски.
Какая-то жалость вдруг пронзила меня, и мне показалось, и мама и ее ребенок оторвались от родной земли и витают еще, где-то, между небом и землей, не понимая: « А зачем их оторвали? И почему ЭТО навсегда?!».