Только реплика в пьесе вновь выпала мне,
Только раз мне состроить гримасу,
На потертой афише, на грязной стене
Нет и имени, не за чем в кассу!
Гулкий зритель на задних рядах уж уснул,
Уже действие первое сбито,
А я фразу сказать, и ту – не потянул,
Хотя сердце и рот, все открыто.
Я топчусь посредине помостков, лишен
Я возможности что-то исправить,
Вот оркестр из ямы на помощь пришел!
Пока тщусь исцелить свою память.
Почему же ропщу, почему я молчу?
Вроде сцена совсем небольшая!
Уж трясусь, и все в памяти не отыщу
Я две строчки, карьеры лишаясь.
Затянулось молчанье, и виден конфуз,
И ряды сзади уж зашумели,
Там хохочут, и даже смешной карапуз
На галерке орет, как умеет.
Постоял я немного, хотел убежать,
Со стыда и от муки сгорая,
Вдруг решил, раз уж мне больше тут не стоять,
Я раз в жизни душою сыграю!
Я уверенно, громко завел монолог
О душе и о чувствах актера,
Сердцем я говорил, и, казалось бы, смог
Избежать монологом позора.
Я не слышал в тот миг и ползвука вокруг,
Камертоном был сам я от фальши,
Мейерхольд мне как брат, Станиславский как друг,
И плевать я хотел, что там дальше!
«Среди вас я живу, не чужой, не иной,
Я как вы и хочу знать, что дальше,
И не прошлым нам жить, не играть стариной,
Хоть и я вдруг хочу все, как раньше.
Выходить я хочу на полфразы в конце
Затяжного, хоть первого акта,
И с угрюмой гримасой на пряном лице
Прогнусавить за миг до антракта.
Но вот случай мне вышел, и я не тону,
Заиграл и раскрыл все таланты!», -
Тут я чувствую, кто-то рукав потянул,
За кулисы… "Хоть бьют дилетанты..."