сестрёнка моя никогда не была похожа на всех замечательных девочек со двора, скрывалась надёжно фарфорово-бледной кожей и маской точёной наигранного добра. она никого не любила и не желала, грубила чужим с интонацией королей, носила на шее изысканные кораллы, меня признавала единственной из людей. весь двор разбегался под взглядом моей сестрёнки, не выдержав медленно тлеющих угольков, она для меня никогда не была ребёнком, неважно, что позже пришла под небесный кров. качели срывались с цепей от её полёта, и куклы ломались мгновенно в её руках, она их чинила, и это была забота - о том, чтобы в душу мою не вселялся страх. она убегала из дома перед закатом, смотрела на небо, украшенное огнём, возможно, она в той стихие жила когда-то, и чувствует в небе оставленный милый дом. и каждую ночь, под покрытием лунной меди, девчонки соседские спали под младших крик, а мне вместо плача моей драгоценной леди, служил колыбельной раскатисто-тёплый рык...
затем была школа, оценки, гора тетрадей, я часто учила уроки до трёх утра, а по вечерам, пролетев по пшеничной глади, меня неизменно встречала моя сестра. когда я влюбилась, а он беспощадно бросил, он выжил лишь чудом (наверно, судьба спасла), ему обернулась огнём золотая осень - соседи сказали, что дом был сожжён дотла. а годы ползли, и сестрёнка ходила в школу, с исписанной пачкой тетрадей на каждый год, мы были готовы к прощанию и расколу - что жизнь разведёт, я предвидела наперёд. я ехала в город, поскольку нашла работу, жила в серо-каменном доме пленящих стен, мне было там плохо в дороге без поворотов, и очень хотелось спасений и перемен. сестру я не видела год, или больше может, я к ней не приехала даже на выпускной, так глупо отдавшись работе, что бьёт и гложет, хотя я хотела всю жизнь провести с сестрой.
однажды мне было особенно тошно в клетке обоев, побелки и ржавых оконных рам, и вдруг, тренированно-точным ударом метким мне вышибли дверь по сюжету дешёвых драм. и в серой прихожей в пылище и куче щепок, обломки покоились женского каблука, я знала удар, что настолько упрям и крепок, я знала, кто это, я знала наверняка. а дальше всё было в дыму, пелене, тумане, я помню небесную поступь моей сестры, я помню, как дом ненавистный накрыло пламя, я помню, как ярко горели её костры, сестра улыбалась, а я вспоминала резко, большими глотками зловещую красоту, и эти глаза с нереальным холодным блеском, и ноты рычания, слышные за версту. я плохо запомнила сказку, что стала былью, как зелень вплелась в ореолы её кудрей, но помню железную хватку, огонь и крылья, и путь к небесам из душивших меня дверей.
впервые увидев всё то, что всю жизнь скрывая, боялась признать перед глупой самой собой, я верила в чудо, я верила, точно зная, что важно одно: мы с сестрёнкой летим домой.
***
и снова на мне из весенней травы корона, и снова сплелась перетёртая прошлым нить.
коварное счастье - родиться сестрой дракона, но если она тебя любит, ты будешь ж и т ь.