Наверное, проблемы с головой…
Одна лишь мысль преследует, тревожит:
Сияет храм великий Золотой,
А я пред ним стою - нелеп, ничтожен.
Когда я знак священный рисовал
И толковал премудрые коаны,
Мне этот храм покоя не давал,
Как жителям долины гул вулкана.
Призывно манит ягодная гроздь,
И над лужайкой запах трав целебных.
Но как бельмо в глазу и в горле кость,
На сердце камень – храм великолепный.
Я столько дней бродил среди аллей
И созерцал пруды, жилища карпов.
Пускай огонь взыграет веселей.
Я не страшусь людской и Божьей кары.
Был древний грек, прозваньем Герострат,
Что погубил святилище в Эфесе.
Погибший храм прекраснее стократ,
Коль в душах человеческих воскреснет.
Благоуханна сакура весной,
Но дни проходят – вянет, отцветает.
И в каждом сердце храм, сожженный мной,
В огне преобразившись, вновь восстанет.
Как девушки смеялись надо мной,
И ухмылялся умник-однокашник.
Мой закадычный друг, как бес хромой –
Жестокий циник. К черту день вчерашний!
Немым укором пялятся со стен
Ряды блаженных, просветленных ликов.
О как жалел меня отец Досэн,
Голодного, несчастного заику.
Но жалость унижает, говорят.
А грех и преступленье – возвышают?
И что с душой желания творят –
Лишают сна, спокойствия лишают.
Готово все, чтоб совершить поджог.
Пусть пепел храма вознесется к Богу.
Но все равно, что там помыслит Бог.
Недвижным оком смотрит ветхий сёгун.
Терзай, огонь, великолепный храм.
Зловещий отблеск на лице играет.
Вот жизненный триумф – и он же крах:
Больной души руины догорают.