Удача не всегда гостит подолгу, о
Однажды повернётся и спиной,
Когда освободить попросят «Волгу»,
Привык к которой словно бы родной.
Вот и Фому – слугу номенклатуры
Попёрли за ошибки, ложь и лень,
Не пожалев устойчивой натуры
Тень наводить едва найдёт плетень…
Пришлось из кабинета выметаться,
Забрав, не нужный в будущем, портфель.
А так, как больше некуда податься,
Туда вернулся, родом был откель.
Помчал автобус до конечной точки
И в транспорте общественном чужак,
Фома измаялся, дорожные считая кочки,
Которыми усеян был большак.
Но ещё больше неудобств создали
Попутчики, бесхитростные в том,
Что стиль одежды городской не соблюдали
И галстук не повязан ни на ком.
К тому же обувь – хуже всех диверсий!
Кругом – не туфли, носит что Фома,
А сплошь пимы, чей запах мокрой шерсти
Не подходил под нормативные слова.
Бежит автобус. Печка есть в салоне.
Чем дольше путь, тем горестней Фоме.
Он выход не нашёл в одеколоне,
Распрыскав пузырёк по голове.
Ещё и лужи растеклись с пимишек,
Его туфлей не благородя вид.
Как не жалеть, что в бытность среди «шишек»
Не запретил он валяный прикид.
Но вот поскотня за окошком промелькнула,
Околица осталась позади,
На «Автостанции» лицо Фомы обдуло,
Чистейшим воздухом родимой стороны.
Теперь пешком ему идти, где предки
Свой дом поставили, отдельный выбрав дол.
Лишь снег хрустел, как сломанные ветки,
Когда Фома по тропочке пошёл.
Мороз крепчал и туфли не спасали.
Фома и ног не чуял под собой
Когда родители приезжего встречали
Горилкой с вездесущей колбасой.
– Прочь угощенье! – пробурчал с порога.
– В чём я нуждаюсь, не поймёте вы!
И пальцем показал, как недотрога,
Веля обуть скорей его в пимы!