В этот день обрюзгший склизкий
погасшего моря однажды навечно
серая гладь не спокойна с утра.
В окна бьет ветер порывисто встречно,
волнам в разрез идет быстро корма.
Однажды навечно погасшего моря
из берегов рвется серая гладь.
Компас разбит в капитанском запое.
Старуха Фортуна утверждает здесь власть:
орел взлетит в небо птицей великой,
решка провалится в асфальтную щель.
Корабль идет полоской безликой,
заветной Земли он преследует цель.
Он мечтал о большом,
о великом,
о богатстве, коим все неистово грезят.
Розовым был, немного наивным --
ныне песнь горькая из него лезет:
звуки гитары и бархатный голос
о равнодушия моря разбиваются звонко...
Измучена гладь количеством полос,
земли не может он найти только,
своей жизни спасения.
Отчаянно мечется из края он в край.
Не будет везения,
не достигнет свой рай:
навечно он узник Посейдонова царства.
Вечность ему выход искать.
Серого моря дрянное убранство
постоянно ему взор будет сосать,
пока не покинут последние силы,
или желанную бурю не встретит.
По дням его диким и невыносимым
злой Рок прямой наводкою метит -
и попадает
не с грохотом взрыва,
а утверждая вокруг тишину.
Холодное бледного
солнца огниво
устало качает седую волну...
В день этот
обрюзгший склизкий
погасшего моря
однажды навечно
серая гладь
не спокойна с утра.
В окна бьёт ветер
порывисто встречно,
волнам в разрез
идет быстро корма.
Как весенний снег,
бессмысленно всё,
доверчиво падает он
в объятья асфальта.
И отставляя
после себя ничего,
тает он, словно
сладкая вата.
Бессмысленность эта
въедается в душу.
Гладь серого моря
неловко дрожит,
из берегов
оно рвется наружу.
И по щекам
полоской бежит,
с подбородка слетая,
стремительно падает
жемчужинкой
на подоконную твердь,
а за окошком
в крохотном саване
снег находит
неизбежную смерть.