ЭСТЕР ГИЛЬ
Поэма
1
Я такое должна записать,
Что перо раскалившись, дымится,
Соплеменников незабвенные лица
Обступают и просят : - О нас - расскажи.
Чтобы долго хранили в глубинах души.
Бумага топорщится, ёжится, злится,
Сердце бьётся, трепещет беспомощной птицей,
Лист дрожит под рукою, никак не унять.
Немота. Как начать ?
Память - не складывается в слова.
В сердце она тайный угол нашла.
Вечером зимним, закончив дела,
Мама мне в детстве передала,
Что земляки ей порассказали.
Раз услыхав, позабудешь едва ли.
Мама! Так трудно найти мне слова.
Память углём жарким в сердце - жива!
…Утром морозным, суровым и скорбным
Будто со всеми я - в длинной колонне…
Трудно поверить. Но всё это - было.
Мама! Я слов твоих - не забыла.
Память за прошлое слабо цепляется.
Трудно идти ей, она - спотыкается.
Но приближаясь, упрямо идёт.
Смотрит в глаза сорок памятный год.
Я сейчас - крайняя, прошлым ужалена.
То, что случилось - незабываемо.
2
Жил городок, он живёт и поныне -
Хмельник цветущий - на Украине.
Летом прохладой манил, будто друг,
Чистый небыстрый Южный наш Буг.
Замок над Бугом, где граф Стессель жил,
А люд простой ему верно служил.
Жили народы бок о бок, дружили,
В гости, на свадьбы друг к другу ходили,
Было нетрудно понять и сберечь
Свою и соседскую звонкую речь.
Колокол в церкви слышался строго,
Громко молился народ в синагоге,
Острые башенки к небу простёр
Местных католиков древний костёл.
По выходным - будто улей - базар.
Глянуть, пощупать, купить ли товар…
Серым и рыжим - тулупы мелькали,
В сани, телеги - бычков запрягали,
Кони степенно жевали зерно,
В цене было всякое ремесло :
С вкусным молочным - пузатые крынки,
Мясо, картошка, спидныци, хустынки..
Жил городок, дым из труб шёл, трудился,
О лучшей жизни мечтал и молился.
3
…Страшных известий окутывал рой.
Шёл 41-й, и майской порой
Каникулы да отпуска - впереди.
Под утро - тоскливо заныло в груди.
Собрался народ. В тишине и без слёз
Молотов слово «война» произнёс.
Бомбили деревни и города.
Со свастикой надвигалась беда.
Мужчин в каждом доме на фронт
провожали.
В эвакуацию - уезжали,
В страхе и спешке покинув дома.
Что впереди? Голод, холод, война…
Беженцев толпы по городу шли.
Упрямо не верили старики
В то, что с гражданскими - станется лихо.
Страх, суета, стоны, неразбериха …
4
Гул канонады. Пожар на заре…
В Хмельник фашисты вошли в октябре.
«Новый порядок». Застыли. Померкли.
Всех устрашили приказы о смерти.
Слухи тревожные, горькие вести.
А для евреев устроили «гетто».
Врагам помогали, их пыл был неистов:
«Выявить срочно - жидов, коммунистов»
И сразу нашлись, что до срока дремали,
За пайку выслуживались - полицаи.
А были, что жизни своей не жалея,
Под страхом смерти - спасали евреев.
Кого было больше - не знали тогда.
Дома обступили и страх, и беда.
Листовки бросали, что бой будет равным.
В лесах собирались уже партизаны.
Как это было?
О, как это было!
С маминых слов, но я - не забыла.
В 42-й год - непросто шагнуть,
В страшный тот, горький и гибельный путь.
5
Светало. Кроваво пылала заря
Страстного 9-го января.
Старики, дети, охрана с собаками.
Лица - от ужаса - все одинаковы.
Всех подгонял мимо елей, берёз
Сильный, скрипучий январский мороз.
Что офицеры кричали толпе
Громко на лающем языке ?
Ревностно им, говорят, помогал
Полицай Янко, местный вандал.
У акции этой большой был размах.
Малых детей - несли на руках.
Лица врагов багровели от пота -
Скорей бы разделаться с этой работой.
Евреев уже - за людей - не считали.
Гнали, последних ещё - избивали.
6
Вдруг взгляд офицера заметил в толпе
Юную девушку. Шла - налегке.
Была - белолица, голубоглаза
И белокура. В арийскую расу.
Видом - красавица, станом - стройна.
Тихо другому шепнул: - Жаль, война.
Только зацокал тот: Жизнь - суета.
Жаль, пропадёт ни за грош красота.
Призрак надежды в глазах вдруг застыл.
- Имя своё назови: - Эстер Гиль !
Что-то на ухо шепнул офицеру,
Тот ухмыльнулся: - Послужит «примером».
Люди в колонне в испуге застыли.
Быстро тут шланг и насос прикатили.
Одежду велели с неё сорвать
И стали… струёй её поливать.
Молча, ни стона, застыла фигура.
Льдом покрывалась живая скульптура.
К лесу колонна продолжила путь,
Чтоб там, приняв муки, в вечность шагнуть.
В спины стреляли, толкали живых
Прямо в огромные свежие рвы.
В детей с матерями - навылет стреляли.
Землёй и извёсткой потом засыпали.
Долго земля там потом шевелилась.
Местные жители в страхе крестились.
…А через неделю - всё повторилось.
7
Представить такое сегодня ? Едва ли.
И местные жители лес - избегали.
Но те, кто вернулись в дом после войны,
Приходят и памяти этой - верны.
Печаль не слабеет под толщею лет.
Прощенья за это не может быть, нет.
…А дети их, внуки, кто знал бы заранее,
Что будут сегодня они жить в Германии.
Ведь мир стал другим. Нынче так говорят.
Но чтоб не пошёл бесноватый солдат
Сегодня опять жечь, травить, убивать,
Как память, Освенцима вышки стоят,
Предостереженьем горят неизменно
Погибших фамилии в «Яд Ва Шеме».
И память иглой через сердце продета
О том, как в смертельные страшные гетто
Евреев сгоняли в жару и мороз,
Творя иезуитский режим Холокост.
За что ? Нос с горбинкой да кудри темнее ?
Враги - инородцы, семиты, евреи ?
Назвать это зверством ? Навряд ли верней.
Сравненье - обидно для диких зверей.
Чем помешал вам народ кареглазый ?
Фюрер велел - уничтожить всех разом.
Не капля ль горячей еврейской в нём крови
Ненавистью обернулась и злобой ?
Захватчики с родины Шиллера, Канта,
Полки таких извергов - где ж вы набрали-то ?
…Развёрстые рвы - под глухой вой метели.
Детей, стариков - никого не жалели.
В виде развлечения - в спины стреляли.
Главою раввина - в футбол вы играли!
Припомнит и вздрогнет пусть весь земной шар.
Ведь в каждом селенье был свой Бабий яр.
Сегодня - скинхеды ! - свирепы, юны.
Пусть знают, что их времена - сочтены.
Проклятье народов настигнет. Сметёт.
Владеть миром - больше им - не повезёт.
8
В земле Украины лежат бездыханны
Абрамы и Сарры, Ионы и Ханны.
В земле, что роднее и ближе им - нет,
Где дети и внуки увидели свет.
…И в многострадальном Хмельницком лесу
Над рвами дожди проливают слезу
И знаком, что помнят, проносятся грозы.
Зимою трещат «Не забыли» морозы.
Давно смыт с земли палачей страшный след.
Но сердце - болит. И забвения - нет.
Глаза жертв невинных нам в душу глядят.
Сквозь время, сквозь землю проходит их взгляд.
Мы знаем. Мы помним. Войны больше - нет.
Хранить будем вечно её горький след.
Родные и близкие видятся лица.
Такое - не должно повториться.
Безвинно не должен был пасть - ни один.
Вечная память.
Аминь.
Осень 2010