Тему я не буду подсказывать, чтобы внимательно читали.
« Среди болот- в мире фантазий и реальности»
Все имена, города, деревни вымышлены мной, автором.
Мне всего восемнадцать лет. Как давно это было…беспечная девушка, да к тому же хороша собой: статная брюнетка с длинными волосами, заплетенными в косы, сводила с ума много парней. Лестно было видеть влюбленные взгляды юношей….
Но мое капризное сердце молчало. А может быть, так угодно было Судьбе, есть же она или нет, кто знает.
Я доучивалась на зоотехника в красивейшем городе Речица. Мои родители были счастливы; их дочь хорошо учится. Одно их беспокоило, что я так и не встретила парня, того, единственного.
До сих пор не понятно, на чем основывались законы деревни: девушка должна выйти до 20 лет замуж. Иначе, она, как молоко прокисает, станет никому непотребной.
Устав от нравоучений, сбежала « на пару дней» в соседнюю область к подруге по школе Светлане. Очень хотелось увидеть ее счастливую мордашку с ее суженным Иваном. Суженого девушка подцепила на свадьбе, когда ездила к родичам в Головчицы.
Ее мать, Клавдия Павловна, наша соседка, намедни прибегала к нам рано утром. В эти часы я обычно сплю, каникулы же.
И сквозь неплотно закрытые двери услышала разговор.
- Ганночка, а што гэта твая дачка не найдзе сабе хлопца. Вродзе не гарбатая, не крывая…
И хотя я всё еще была в постели, но живо представила испуганное лицо моей матери. Вот оно пунцово- красное, как роза в палисаднике, которая растет под моим окном.
Я сама этот куст посадила с братом Мишкой, которому всего пять лет. Сейчас он мирно посапывает в соседней комнате. Я с любовью и нежностью вспомнила о нём. Мал, а так добр ко мне, старается защитить от нападок родителей.
- С чего это ты так,- голос мамы дрожал ни то возмущения, ни то от того, что этот вопрос ее застал невзначай,- Есть у нас жених. Только мы не спешим.
Я не стала больше слушать, что скажет отец, который прибежал «на подмогу», оставив машину с работающим двигателем во дворе.
« Опять начнется допрос с пристрастием: не потеряла ли я невинность с носатым Стёпой, когда бегала к нему в ночное на луга. Да было у нас лобызание, да обжимание. Но едва милый захотел снять с меня лифчик, так я ему Так заехала кулаком в глаз, что он сразу и окосел.
Его мать, глуховатая Федора, на всё село потом орала мне: «Ты девка, а он парень. Если не хочет жениться, то мы ему быстро с бацькой рога поотшыбаем. Только, Раечка, скажи мне: было, что у вас. Глаз не отводи. Скажи»,- и это у нее называется - говорить шёпотом.
Все сельчане потом говорили, что пастух коней Степашка меня изнасиловал, а жениться и не хочет.
До сих пор сесть не могу, попа, простите, болит. Это отец ремнем бил, а мать чуть все волосы не повыдергивала.
Вот так у нас отбивают охоту гулять по ночам с местными парнями.
А подруги, это еще те, стервы, сдают старикам, ну как им после всего можно доверять секреты. Одна надежда на старых друзей: Светлану, да ее мужа Ивана.
Чтобы не ждать очередной порки, я тихо выскользнула в вишневый сад, расцарапав до крови ноги о колючки любимых цветов.
Родители, очень надеюсь, меня поймут: записка осталась у трюма зеркала.
Июль месяц был сухой. Минимум одежды: желтая блузочка, джинсы, кроссовки на ногах, а за спиной небольшой рюкзак.
Вот она свобода! Легкой упругой походкой я шагаю через лес. Да далеко идти, но деньги, что я взяла на дорогу и прожитье, нужно экономить.
Птички мило чирик-чирик. В сердце плясала радость: ура, хоть какое-то разнообразие!
Я широко повела плечами, вбирая на полную грудь чуть влажноватый воздух. Вековые сосны переплелись ветками с берёзами , красивыми деревьями, присущей нашим местам, с удивлением глядели на меня.
Нет они не молчали, а вели свой разговор, жестикулировали руками-ветками, качали макушками- головами.
Где-то должно быть болото. Я знала об этом, и старалась вспомнить: где же. Давно я ходила пешком с друзьями на хутор, в Лесное. Есть ли сейчас эта это селение, не знаю.
Вдруг, мои мысли прервал храп лошади. Почему-то я и не подумала, как это телега может нестись по чаще леса!!!
Да здесь же еще есть землянки от боев. Земля не ровная. Много ям от взрыва снарядов. Столько лет прошло, а бывает, что подростки находят боевое оружие.
А еще здесь есть сожженные деревни. Лютовали фашисты. Людей много сожгли. А мы должны простить им это злодеяние. Иначе злоба коростой разрастётся по всей земле.
Услышав ржание коня, я чуть отпрянула в сторону и плюхнулась пятой точкой прямиком, в липкую зелёную жижу. Болото. Будь, ни ладно!
Пока я отряхивала налипшую грязь, телега с седоком поравнялась со мной.
Гнедой масти конь водил налитыми кровью глазами и тревожно бил копытом. Только тут я заметила, что сейчас нахожусь на грунтовой дороге. Чудеса! Не заметила, как с тропинки вышла на неведомую мне дорогу.
Мои мысли прервал веселый голос молодого парня:
- Вы заблудились, наверное, вид у вас такой рассеянный.
- Пожалуй, да,- покорно согласилась я, чувствуя, что если вот этот незнакомец, тронет коня и уедет без меня, то мне придет погибель.
- И никто вас не найдет здесь, - словно читающий мысли, продолжил незнакомец- с глазами, горящими, направленными прямо мне в душу.
Это теперь я могу сказать, что таких глаз никогда больше и не видела в жизни. Цвет их менялся. Вы видели такое? А я видела тогда. А было ли это тогда?
Было…
- Не бойтесь, сударыня – улыбался широкоплечий юноша, вертя в руках кнут, - я вас подвезу в свою деревню. Там вы отдохнете. И расскажете мне всё, что с вами случилось, - чуть помолчав, добавил,- иначе вас застанет ночь и, съедят волки и лисы.
Словно в подтверждение его слов заплакал сыч, как дитя.
Мне стало не хорошо, чуть закружилась голова.
Опомнилась я тогда, когда поняла, что лежу на душистом сене. Сухие стебельки разнотравья лезли в рот, глаза, кололи в лопатки. Но запах их убаюкивал, а может быть, убаюкивала езда по мху. Подняв чуть голову, я увидела верхушки редкого леса.
« Болото»,- подумала я и отключилась.
- Тпр- тпр,- понукал лошадь мой спаситель, увидев, что я очнулась, парень галантно падал руку, помогая вылезть с телеги.
Моему удивлению не было предела. Магазин и незнакомая мне деревня. А кругом лес стоял стеной. Чем не крепость.
Продавщица была курносой смешливой девчонкой. По возрасту почти моя ровесница, может быть постарше.
- Миша, а хто гэта, што за дзеука с табою?
Пока Михаил, вот как этого парня зовут, говорил с девушкой, я огляделась.
Интересно стало. Живем почти рядом, а я ничего и не знала про это место. Чудеса, да и только. Но поразмыслив, решила, что в таких глухих местах, это обычное дело.
Деревянный магазин начал погружаться во тьму. Но девушка вскоре зажгла керосиновую лампу. Блики ее освящали нехитрый товар: трёхлитровые банки с томатами, пастой, огурцами, водка, закупоренная крышкой с козырьком. Пачки «Беломора» бросились в глаза. Развесной товар, который отпускала Ленка, продавщица немногочисленным покупателям. Совок жестяной в каждом ящичке, коробке. Господи, откуда здесь эти счеты деревянные: костяшки черные и коричневые на стальных прутьях.
- Откуда?
И света нет. Вот куда занесло меня в глухомань., - невеселые мысли посвящали меня. Пока я так терзала себя размышлениями, Михаил время зря даром не терял. Вот он идет со смешной сеткой-авоськой: там торчит всякая снедь. Даже бутылочку водки прихватил. Было и молоко в прозрачных пол-литровых бутылках с широким горлышком, заткнутых фольгой и чёрный хлеб. Морда коня ткнулась к родным воротам. Приехали.
Хатка деревянная была покрашенная половой краской, а крыша из соломы. Я даже присвистнула от удивления.
Пока хозяин возился с животными: свинья, корова, гуси, я дышала ароматами леса. Хотелось ни о чем не думать, сдаться на милость судьбы.
Будь что будет. Пахло сыростью от болот. Вдруг зарядил дождь. Сначала по капельке, а потом зачастил, настойчиво, словно загоняя людей в избы. Сизая мгла висела на огороде и прилегающем болоте. Лес тянул чёрные лохматые лапы к небу и был похож на стариков-богомолов.
В домах друг за другом стали вспыхивать светлячки- лампы.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть ничего. Сильная головная боль пронзила меня, как ток.
- Девушка, что это с вами?- меня трясла бабулька с сизым носом. Ее горячее дыхание обдало мое лицо. Но нос учуял запах спиртного; и я готова была снова потерять сознание.
- Где я, - спросила я бабу- ягу, - так мысленно я окрестила добрую старушку. Эх, молодо-зелено.
- Тебе кого, кого ищешь?- не отвечая на вопрос задала наводящий вопрос женщина.
- Мне…-начала я пространно объяснять про своих друзей Светку и Ивана.
Все-таки мне повезло, потому что я до темноты оказалась в доме друзей.
- Подруга, сколько лет, сколько зим, - визжала от радости Светлана, теребя за рукав розово щекастого, слегка располневшего Ивана, - ты смотри, кто к нам в гости явился.
Что и говорить, радостно было всем. Но одно я не могла понять, что же со мной приключилось. И куда девался Михаил и Ленка продавщица и деревня та, что среди леса. Сказать всё друзьям… Боязно, а вдруг попрут на ночь глядя, скажут шизонулась.
Я решила пока ничего не предпринимать, а подождать до утра. Говорят оно мудрее ночи…
( Продолжение следует)
2 глава
В процессе разговора, выяснилось, что потерялись целые сутки. Но я нашлась, что сказать друзьям:
- Так я з чыслами и днями не сябрую. Забыла.
- Ты меня палохаеш, сяброука!- высказала опасение на счет здоровья Светлана. А ее Иван поддержал жену.
Пришлось их слушать, соглашаться во всем.
Иван работал на кирпичном заводе мастером. А подруженька была дояркой на ферме. Правда, муж хотел и ее пристроить на местечко получше в районе.
У них был добротный дом с пристройками. Полный двор живности. Но молодая семья не унывала. Напротив, собиралась завести ребенка.
Однажды вечером, чуть выпив вина вместе с нами, Светлана, поведала, что рожать поедет в нашу деревню, к своим родителям.
Я не стала что-либо советовать, потому что ничего в этом деле не смыслила.
Потянулись дни чередой.
Я много чего интересного узнала: например, что там, где сейчас завод шли ожесточенные бои с фашистами.
Помогая друзьям по хозяйству, я погнала козу Машку на луга.
Очень уж мы подружились с этой уродиной хитрющей.
Каждый раз она наровила утянуть меня подальше от дома. Хорошо, что у меня уже были свои приметы. Вот мостик-настил деревянный вон маленькая речка, вон озеро, где плавают утки кряки.
В синем небе кружит аист. Вот он мелькнул над березами; и скрылся за их верхушками. Там начинаются большие болота. Трясина. Редко кто из наших соседей захаживает в эти места.
Машке нравится обгладывать веточки вербы над рекой. Козочка такая любопытная.
Устав от беготни по кустам с животиной, привязала я ее к осине.
- Пасись. А я ягод поищу,- эти слова были адресованы моей подружке.
Она, согласно боднула меня рогами в мягкое место, почесав, таким образом, молодые рога.
- И долго вы будете любоваться звездами? – спросил меня такой знакомый голос. И все-таки я вздрогнула от неожиданности. Все небо мерцало, играло огнями. Комары противно пищали под ухом. Мошкара залепила глаза. Рыжий кот терся об мои ноги. А рядом стоял Мишка, тот самый парень, что привез меня в свое село….
- Идем же, прошу вас, Рая! – он назвал меня по имени. Убейте меня, но я совершенно не помню, когда я говорила этому парню, как меня зовут. Ясновидящий что ли?
В моей башке все перемешалось. Куда девался лес и коза. Что я скажу Светке и ее мужу Ивану: куда дела их кормилицу. Был день, а сейчас ночь. Слышала я конечно про перемещение во времени, но думала, что это все враки. Хотя люди пропадают…
Вот попала, так попала.
Тяжелая рука легла мне на плечо, и слегка подтолкнула вперед. И я повиновалась.
Зарядил дождь, крупные капли холодили лицо, тело.
Холодно. Хочу в тепло, в дом.
Я покосилась на деревянный амбар, на полную луну, которая подмигивала мне желтым глазом. Словно намекая: не дрейф, девка!
- Дайте руку, - попросил сладким голосом Миша.
Словно под гипнозом, я протянула ему ладонь.
Он с готовностью ее сжал. Меня поразила холодность руки. «Намерзся бедняга»,- с жалостью подумала я о пареньке.
- Ничего, сейчас согреемся. Есть вино, есть что покушать. А знаешь, Рая, я из Брянщины. Разве думал я, что навсегда здесь останусь, - чуть слышно, словно про себя, сказал Михаил мне. А руки его проворно шарили в кромешной темноте,- Лампа. Сейчас зажгу керосинку.
- Что же света нет?- спросила я у него, ни мало удивившись.
- Да всё собираются провести. Ничего, нам так привычно. Не боязно тебе со мной?- Вдруг, перейдя на «ты»- ,спросил меня Мишка.
- Да, нет. Даже наоборот спокойней с тобой,- выдохнула я,- чувствуя каждой клеточкой тела радость, что смазливый паренек рядом со мной.
- Никто нас не потревожит. Ты и я,- просто сказал он, придвинувшись ко мне вплотную, обдавая приятным запахом трав, крепких папирос. И еще чего-то еще свойственного только ему.
Блики огня освящали добротную мебель, которую я раньше могла видеть только в кино. Она была у людей до войны. Но ведь уже прошло много лет. Удивительно.
- Мяу- мяу,- терлась снова о мои ноги мокрая кошка.
- Брысь, Мурка!- цыкнул на мурлыку хозяин.
Пока я грелась у печки, которую запалил Михаил. Сам же он готовил ужин на двоих. Ловко же орудовал ухватом и горшками. Приятный запах стоял в избе.
- И корова есть у меня, и свиньи, и птица, и собака Жучка, и коты, и даже свои пчелы. Оставайся за хозяйку,- со смехом сказал Мишка. Ты мне нравишься. А я тебе?- голос его при этих словах стал тих.
И мне вдруг захотелось от горя кричать, реветь, рвать на себе волосы. Тогда я не могла понять природу этих чувств. Слезы полились из глаз моих ручьем.
И я не заметила, как оказалась в крепких мужских объятиях на перине, постеленной на широкой дубовой кровати.
Его глаза сводили меня с ума, заводили. Чувство полета души, парения, невесомости. Гамма ощущений заполнила все мое существо.
« Он мой. Дождалась своего принца» - пронеслось молнией в голове.
3 часть
А когда все кончилось, Михаил, закурив папиросу, стал рассказывать. Слушала я его, затаив дыхание.
- Истоки моей семьи я нашел здесь в этой деревне. Там жили мой прапрадед Кузьма Данилович, моя прабабушка Петруся.
Мои родные помнили свержение царя, Октябрьскую революцию. Гражданскую войну.
Незадолго до войны я приехал из Брянска в гости. Я и раньше навещал стариков. У меня много было в деревне друзей. Кто знал, что начнется война?
С началом войны Гомельская область Белоруссии оказалась на главном, московском направлении продвижения армий "Центр", местом жестоких сражений.
В нашем колхозе начались приготовления к эвакуации. Но не успели вывезти имущество, а стадо коров решили гитлеровцам не оставлять.
Начали создавать подпольные райкомы. Началось партизанское движение.
Не дремали и немцы. В район ввели карательные войска. За 27 месяцев оккупации было сожжено очень много деревень, часто вместе с жителями. Полностью 19 и 15 частично. Грустная статистика.
Я партизанил вместе с другими. Много фрицев положил среди этих болот.
Знаешь, я рад, что смог хоть как-то продвинуть день Победы.
Тяжело мне. Держат болота, земля, люди зовут, просят о помощи. И я как могу им помогаю, горя в огне.
Видела же ты Ленку продавщицу. То моя сестричка.
Слушай же дальше. И я слушала, дрожа всем телом. Стучали зубы, хотя в доме было жарко натоплено. И я подойдя к столу налила себе и моему добровольному рассказчику по граненному стакану вина. Не чокаясь выпили. Помолчали. Пуская кольца дыма в приоткрытую дверь, Михаил говорил:
- Нашу деревню окружили.
Немногие уцелели. Это те, кто увидел немцев и сбежал в лес. А потом пробрался в соседний район
Наша деревня занесена в список сожженных за время оккупации населенных пунктов Белоруссии мемориального комплекса Хатынь.
И вдруг, на меня что-то нахлынуло. Я вспомнила.
- Милый, - со слезами на глазах и дрожью в голосе начала я,- ты разве меня не узнал, - всматриваясь в родные черты, торопливо, глотая слова, говорила я,- Разве ты не помнишь меня.
Неужели изменилась? Или не горело твое сердце, как мое, когда я видела тебя, бравого солдата, своего земляка.
Вспомни же , как ты радовался, когда я сказала, что мой папа военный; и мы теперь будем жить здесь.
Он взметнул черные крылышки ресницы вверх и внимательно посмотрел на меня. Пронзительно, в самую душу заглянул глазами цвета болота. О, бедная головушка! Я чувствовала, что готова идти за ним до конца.
-Милая Раечка, спасибо за любовь, за верность, за память. - С чувством, произнес он и закрыл глаза.
- Тебе плохо?- с тревогой спросила я Мишку, тормоша, приводя в чувство.
- Бывает. Раны болят. Голова. От удара прикладом, от ударов сапогами. Я часто забываю, а потом вспоминаю.
Ты такая же, как на том фото, что нашел я. Я его сохранил. И огонь не уничтожил мою любовь к тебе.
- Иначе мы бы не встретились,- эхом сказала я. Моя душа поняла, услышала мысли любимого человека.
- Моя маленькая девочка,- целуя уголки моего рта, гладя шелковые волосы, - шептал он. Мой Михаил. Мой сказочный принц. Моя мечта.
Вдруг, набежала волна страха.
Прижавшись, друг к другу, сцепившись руками, молча, сидя на пороге дома, мы стали смотреть в даль. И слушали ВРЕМЯ.
Спящее село озарила молния. Бабахнуло. Один раз. Второй. Пошел дождь.
Слезы убитых людей, кровь проливалась из неба.
Гомон душ:
- То дождь.
- То печаль
- То грехи людей.
- Да нет же! Это бог, очищает землю от нечисти.
Резкие звуки. Собачий лай. Чужая гортанная речь. В дома идут и идут чужие люди. Они в формах, лают собаки, неистово рвутся вперед, чувствуя настроение своих хозяев.
Толкая прикладом в спину, чужаки, гонят людей в амбар.
Мне страшно, но я успеваю подумать:
- А где мои родители, где родные, где Михаил?
Почему же их не вижу. Или удалось спастись? Господи, пожалей их, дай им шанс выжить, - просила я у доброго Бога, - Царица небесная заступись.
Дети. Их так было много. Бедные люди. Все поняли, что пришла погибель. Но мужики и бабы старались выбить двери амбара. Тщетно. Дым заволок помещение. Стало трудно дышать. А потом легче стало. Отпустило. Лишь пахло, нехороший был запах.
Я вдруг увидела, как плачет от собственного бессилия молодой эсэсовец и трясутся его руки.
« Не могу видеть это. Я трус. Я ничтожество».- услышала я голос души незнакомца.
И мне вдруг стало жаль меня, Михаила, своего любимого, который лежал на поле боя, так и не добежав до меня, сраженный пулей. Мне стало жаль этих глупых фашистов, которые не видят гордо реющий красный флаг в Берлине. Разве они затеяли бы эту гнустность, если бы знали о позорном конце.
Коты, собаки были жестоко убиты. Очередь была за нами. …
А потом начался дождь.
Молния полосовала небо. Как факел вспыхнуло все село.
Чудом уцелевшая собака выла под ивой, которая плача, опустила свои ветки и вздрагивала всей своей сущностью.
А теперь вот мы нашлись, мы вместе. Очнулась я от наваждения.
- Миша, я же в тебя сразу влюбилась.
- И я тоже. Я хотел тебе помочь. Но Смерть уже держала меня в своих тисках.
- Тропинка шла из болота прямо сюда. Памятник,- слова с трудом давались мне. - Пойдем и положим цветы,- попросила я своего возлюбленного Ива, гладя его шершавые руки.
- Рая, но дождь?- благодарно посмотрев на меня, - произнес он
- Ничего,- прошептала я, с трудом шевеля губами. Рот мой был горяч, а тело пылало.
Жарко. Хорошо, что идет дождь.
Сейчас мы возложим живые цветы.
Я не знаю, сколько времени была в этом селе. Мне было так хорошо. Мы любили, страдали и мечтали жить до ста лет.
Я забыла о том, что есть еще другая жизнь. В природе ничто и никто бесследно не исчезают. Иначе все так было бы бессмысленно.
Но тропинка, петляя, однажды привела нас туда, где мы встретились после долгой разлуки.
Мох. Болота. Комары пищат, но мы их не замечаем. Прижавшись спиной к ольхе, мы сидим на мягкой лесной подстилке и наблюдаем за жизнью; скрытую до поры- времени от людей.
- Ты не уйдешь? Ты хочешь остаться со мной, - спросил милый меня.
Я уткнувшись в плечо любимого, молчала, слушая свое сердце. Мне нельзя ошибиться.
Не дождавшись ответа, Михаил сказал:
- Хорошо. Иди. Вон тебя ждет другая жизнь.
И я, благодарно поцеловала в небритую щеку того, кто ради меня готов был на все.
Лес словно расступился передо мной.
Коза радостно отозвалась на мой зов, заблеяла.
Но я не торопилась. Вслушалась в пение птиц, шепот листвы. Мне стало не хватать милого.
Еще пять минут. Еще чуть-чуть с ним.
- Я подумаю, дай время. Меня же ждут мои друзья Светлана и ее муж.
- Ты состаришься и умрешь, сожалея…
- Я вернусь к тебе. Только попрощаюсь. Дай мне срок.
- Буду ждать тебя,- протянул он руку и поцеловал холодными губами меня.
- Ты озяб,- зачем-то сказала я ему.
- Без любимых нам холодно.
Стынет душа.
Из его глаз побежали слезы. Больше я не могла ждать развязки; и побежала напрямик, ломая кусты, стараясь не оглядываться, вперед. Бедное животное следовало со мной.