Ты приходишь ко мне, но глаза твои — холод.
Каждый взгляд твой ко мне будто булавкой приколот.
Ты умён, и как будто бы даже играешь на скрипке.
А мне всё равно, просто я без ума от твоей улыбки,
От того, как о чём-то своём ты рассуждаешь,
А потом не даёшь мне уснуть большими ночами.
Читать лекции, видно, ты тот ещё мастер,
И когда ты так говоришь без запинки, страстно,
Как нам лучше дышать, что такое прана,
То я не вижу в тебе ни одного изъяна.
Говоришь, что вот скоро починят сервер,
Будешь письма писать и уедешь куда-то на север.
А я вижу, как серые мхи там едят олени,
Почти такие же, как на старом моём гобелене.
И мне хочется, чтоб никогда и нигде не было севера,
А были бы только поля одного душистого клевера
И был бы берёзовый сок настоящий, чуть мутный,
И ты остался ещё хотя бы на две минуты.
Я бы тебе пекла пышные пироги с капустой,
Но в твоих предпочтениях давних одни лангусты.
Я предложила б тебе чай из мяты с солнцем
В надежде тайной: вдруг что-то ещё вернётся.
Солнце теплом, растворяясь, течёт по моим венам.
Почему я решила, что ты какой-то там совершенный?
Слух напряжён, каждое слово ловлю, но хрустит ветка,
«Прощания нам ни к чему, успокойся, детка».
Я спокойна совсем, лишь говорю слогами.
И складываюсь в кораблик, почти как оригами.
Больше не будет зрачков, плыву по холодным вОлнам,
Отражаясь в тебе, почти как в стекле оконном,
За которым вечером бродят ветра, большие, как тени.
И уже ночь какую подряд мне снятся одни олени.