Не заряжала ружья, не зажгла огня,
Прочь отослала и слуг, и охранных псов.
Плавится внутренним жаром твоё лицо –
Значит, пришла не случайно и ждешь меня.
Здесь, на окраине парка, пуста скамья,
Манят сплетения веток и орхидей.
Мисси-Сахиб, дочь полковника, Линда Дэй,
В шаль завернулась, дыхание затая.
Смотришь на солнце – его пожирает лес,
Так происходит со всяким в лесной тени.
Млечные звёзды вот-вот поплывут в зенит,
Смутны предметы, и время теряет вес.
Ты всё равно не заметишь тот миг, когда,
Перетекая сквозь сумрака мёд густой,
Спрыгну беззвучно и нервно хлестну хвостом,
Прелые листья спружинят в моих следах.
Сядешь на мрамор, ни слова не говоря,
Даже не глядя. А я прикоснусь плечом
К бледному стану, затянутому парчой,
Выдохну на ухо: «Как ты? Пришла? А зря...
Видишь, как рваный муар запятнал луну?
Пятна на шкуре моей – порожденье тьмы.
Когти и зубы страшнее твоей тюрьмы
В доме отцовском, подобном чужому сну.
Не шевелись...» Ты прильнешь и зароешь в мех
Тонкие пальцы… Перчатки скользнут в траву.
Я заворчу... Замурлычу... И этот звук
Станет похожим на твой убежавший смех.
Что за безумие, что за порыв чудить
И рисковать до рассветной хмельной росы?
Чтобы опять ощутить, как скользят усы
Жарко по тонкому кружеву на груди...