«Сороковой! Где он? Куда пропал?»
По берегу мечась, как будто бы в бреду,
Аглай-охранник вне себя кричал,
Пересчитав лишь тридцать девять тел внизу…
На глади озера, закованного в лед,
Стоял отряд из воинов молодых,
Свирепой стужею мороз их кожу жег,
На пытку холодом тела раздели их…
А на высоком берегу топилась баня,
И чтоб попасть в нее, укрыться от зимы,
От обнаженных мучеников надо
Лишь пара слов, поклонов до земли…
Скажите только: «боги, с вами сила!
Христа не помним, он нам не указ!»
Аглай-охранник пустит в баню живо,
Тепло коснется каждого из вас…
Всю ночь со страхом жутким и восторгом,
Прекрасным гимнам, славящим Христа, Аглай внимал
И только солнце появилось на пороге,
Охранник будто на секунду задремал…
И в этот миг ему было виденье,
Он тридцать девять лучиков узрел,
Должно быть в тот момент пришло решенье,
Определив охранника удел…
Сороковой же на пороге бани
Лежал, он был как громом поражен
Бежал к теплу быстрее хрупкой лани,
И Божий Суд над ним уже свершен…
Аглай меж озером и баней заметавшись,
Воскликнул вдруг: «Я к Господу иду!»
Порыву праведному полностью отдавшись,
С себя одежды сбросил на ходу…
На лёд он прыгнул... Стал сороковым
Светлейшим мучеником озера СевАстии...
Про ужас смерти навсегда забыл,
Обрел он вечное сияющее счастье…