Словно льдинки глаза снежной девы Суоми.
Лемминкяйненом быстрым финский лыжник скользит.
По углам тонкий иней, через щели сквозит,
Вот и холодно штабу в ветшающем доме.
Небо Севера раной закатной кровавится
И не примет Ивана Суоми-красавица.
Прозвучит среди льдов
Издевательски «Ньет, Молотофф!»
Белой россыпью звезды, как снежинки на кителе.
И волшебною Сампо где-то трудится мельница.
Дети цареубийц, в ваши головы целятся
Снайпера белобрысые, светлоглазые мстители.
На Руси будут плакать навзрыд Лены с Машами,
Но бесстрастно жесток взор бесстрашного маршала.
Среди снежной пыли
Грянет громкое, четкое «Пли!»
Ты царю присягал, ты служил верой-правдой.
Снится Зимний и площадь с триумфальною аркою.
Навсегда поглотила и державу, и армию
Топь-трясина истории. Нет того Петрограда.
Русь, где финская кровь, но славянская речь.
И прольется одна, и второй вечно течь
Словно воды Невы,
Где скучают имперские львы.
Политрук поднимает пехотинцев в атаку.
Снова флаг бело-синий попирает сапог.
Над замерзшей тайгою перекличка сорок,
И вороны на трупе затеяли драку.
Где триумф, где победа? Пророчили, олухи!
Голос хрипло-надрывный хохочущей Лоухи.
Лишь сияние льдов,
Тихий треск пламенеющих дров.