Я воспарял в небесах
Над необъятною тундрой.
Средь синевы повисал,
И устремлялся оттуда
В чахлый кустарник, в траву,
В береговые овражки,
Гнал и песца, и сову,
Прятались мыши, евражки.
В тундре гнездовища свил
Род мой – свободный добытчик,
Многих из вас изловил
Хитрый кречачий помытчик.
Из-за Печоры реки
Ловчие вновь объявились.
И, угодивши в силки,
Птицы отчаянно бились.
Вот и черед мой настал,
Сникли бессильные крылья.
От головы до хвоста
Тело тряпицей накрыли.
После, довольно смеясь,
Втиснули в тесную клетку.
Где ты, подруга моя,
Где вы, птенцы-сеголетки?
…Принял боярин меня,
Живший в богатых хоромах.
- Как ты? Слегка полинял?
Дайте немедленно корма!
Да не кормить на убой –
Лишь бы поправился малость.
Будет он верным слугой.
Только б крыло не сломалось.
…Сухона, Волга, Нева,
Поле, луга, редколесье.
Рябчиков любо клевать,
Зайчиков гнать, куролеся.
Жирные тетерева,
Дикие кряквы да гуси…
Церкви, дворцы-терема,
Тройки, боярышни в бусах.
А у боярина дом
Стар да надежен и крепок.
Марья, хозяйка хором,
Выводок маленьких деток.
Жив я, доволен и сыт,
В небе, как прежде, витаю.
Жаль только, тундры-красы,
Воли мне здесь хватает.
Пир в терему… Плясуны
Топотом не потревожат.
Старые-старые сны
Снова привидятся, боже:
Тундра, подруга, птенцы,
Белые совы, евражки.
И убегают песцы
От самоедской упряжки.
В белом тумане Тиман
Дремлет весенней порою.
Мирно звенящий тиньган,
Гуд комариного роя.
Вот запищали птенцы,
Ротики дружно раззявив.
…Утро. Москва. Бубенцы –
В тройке поехал хозяин.