Приключился тут со мной вот какой скандал.
Был я просто хулиган, а теперь – «вандал».
Тычет следователь в нос пухлый том УК,
А потом читает мне путинский указ.
Кашлянул и говорит он с ухмылкой Берии:
- Ты зачем три буквы, гад, написал на мэрии?
В экспертизу отдан был неприличный текст.
Пусть эксперт определит, есть ли в нем протест.
- В Петербурге, говорю, на большом мосту.
Рисовали, не стыдясь, эту красоту.
За художество жюри присудило премию.
Мне ж теперь присудят штраф за словцо на мэрии?
А следак: - Пять дней назад, где-то в час заката.
Перепортил ты, дружок, целых три плаката.
Взял, рога пририсовал – толстые, ветвистые.
Кандидата на позор пред народом выставил.
Я в ответ ему свое: - Избирком не врет,
Кандидату в этот раз изменил народ.
Он другого предпочел – и хохочет улица:
- Мы наставили рога кандидату-жулику.
- Ладно…Тем не менее круче есть скандал:
Гражданину Кении ты по морде дал.
Иностранных граждан бьешь – значит, экстремист.
За подобные дела живо приструним!
Извините, говорю, то-то и оно,
В переулке вечерком все черным-черно.
Я и сам не ожидал вот такого номера:
Разглядеть не смог во тьме той физиономии.
Я по фейсам не стучу и когда вспылю.
Марка Твена я читал, негров я люблю.
Не горели фонари – в том «Горсвет» виновником.
Отдавайте их под суд, пусть сидят чиновники.
Тут вполголоса следак говорит приятельски:
- Ты давай кончай, пацан, это запирательство.
Сверху нам спустили план – чтоб под суд отдали
Восемь экстремистов в год, пятерых вандалов.