Часы в подарок
(С любовью к старикам)
Грохочет время
в поездах, вокзалах.
Урчит любимой тёплой кошкой
дома на плече.
Бежит по бесконечным
линиям трамваев.
Течёт безликой
человеческой рекой в метро.
А небо, солнце, звёзды
так высоко над нами
И будто не меняется для нас
с годами ни мгновений, ни минут полёт,
Лишь в зеркалах морщинки-стрелки
с грустью скупо усмехаясь,
предательски бегут, скрепят
на старых дедовских часах.
Хлопот нам прибавляют
быстро поседевшие соседи.
Их дети, уж давно, как и свои
торопятся своим путём.
Кто знает, почему теперь
горячи чай с малиновым вареньем
пьют старики, родители и дети
не за одним большим столом.
Как примирить своё желанье жить,
любить у разных поколений?
Как притормозить родных детей,
в погоне за чужою целью
их бесконечный не спортивный бег.
Чтоб не ослепнуть внукам к дедам сердцем
свой свет души не потерять навек,
увязнув в информационных лживых сетях,
на перекрёстках серых монотонных дней и лет.
Кто знает, какие у старушки одинокой
на скамейке этой старой мысли?
И почему с авоськой сидя в парке,
дрожат её морщинистые руки и уста?
И незаметно льются на косынку слёзы
при виде юных нежных крепких поцелуев,
когда за городом и за окном бурлит, зовёт
к любви цветущий вечный май, июнь, весна.
Никто из модно бритых юношей, девиц,
играющих в наушниках в планшете
своею лаконичной отцифрованной душою
её безмолвных огорчений не поймёт.
Залайканным лицом в сети всемирной
зататуированная внучка не увидит,
у девочки седой отчаянных желаний,
навек ушедшую в июнь её любовь вернуть.
О том рецептов в гугле крупным красным шрифтом
не напишут.
Для выеденных годами солью
полу ослепших когда-то милых глаз
не создадут.
Фейсбук важнейших треугольных жёлтых писем
не отыщет,
"Издалека с любовью" горячим срочным файлом
"В руки лично" не пришлёт.
В два клика не вернуть
прекрасные мгновенья первой ночи в 41-ом.
В два шага бабушке теперь
легко не выбежать к нему из-за стола,
чтобы обнять, благословить его ещё живого,
когда уж принято решенье
не скорым поездом
в деревню торопиться к деду,
сады опрыскивать бежать,
а скорым строгим шагом
в эшелон, на передовую,
чтоб самый главный
свой экзамен в жизни сдать.
Остались только старые глазастые
скрипучие часы на новой стенке,
его любви единственный
такой бесценный, драгоценный дар.
Идут, идут они спустя десятилетия
неумолимо, точно, медленно и верно.
И юной девочке не в крепдешине летнем -
в состарившемся слишком быстро теле
неукротимой острой болью в сердце
всё чаще и точнее бьют и бьют.
А небо, солнце, звёзды
всё также высоко над всеми нами
И будто не меняется с годами
мгновений и минут земных полёт.
Лишь в зеркалах морщинки-стрелки
с грустью скупо усмехаясь,
предательски идут, бегут, скрепят
на старых ходиках часах.
Кто незаметно разделил все наши семьи?
Кто отбирает ложью - мудрость дедов у детей?
И почему так по-европейски независимо отдельно
теперь не чёрный чай с малиновым вареньем
пьют наши деды, папы, мамы, бабушки и дети
не за одним большим и праздничным столом?
И одиноко льются у старушки тихой слёзы
при виде юных нежных крепких поцелуев,
когда за городом и за окном её не мытым
опять зовёт к любви цветущий май, июнь, весна.
В шкафу всё также бережно храниться ею
ушедшей юности в цветочек белый крепдешин.
Седая девочка одна со скромным угощением
всё также ждёт единственный ЕГО звонок.
Вот тихо провернулся ключ в замке.
Вошёл в пилотке, гимнастёрке
взрослый внук с сынишкой-сыном.
- Ба, мы все к тебе теперь
на чай с малиновым вареньем.
На всех малины хватит у тебя?
Вот на "Бессмертный полк"
пойти большой семьёй решились.
Хоть фото деда нет, не сохранилось.
но за него все вместе,
как смог бы в 45-ом он -
мы многократно на параде громко
с тобою вместе Победе прокричим
"Ура! Ура! Ура!"
Всех с праздником Великой Победы!
Низкий поклон всем павшим и выжившим!