Роща
Остановить бы лесорубов ушлых
и глухонемых,-
Послушайте!
Не дам в обиду рощ моих!"
Но валятся и сосны, и дубы
И раненное тело эвкалипта.
И сами себе грозные гробы,
И безымянные надгробья плиты.
Безвинны и убиты.
Вольная
Не пускали нас без "вольной",
Диссидентов бесшабашных,
Прыгать с Эйфелевой башни
Можно только с колокольни.
Эх, эх - без креста
Хоть по триста, иль полста!
Не блюла страна побед
И ни пятниц, и ни сред.
Жили мы в Замоскворечье
Рукописный журнал "Вече"
Выпускали натощак,
Водянистых кислых щах.
А в Мордовии на общих
За колючкою у Бога,
Отпевали мы усопших
Под режимом строгим.
Мать родная, Русь святая,
Память о былом истает...
Вспомнить новым не с руки
Наши тюрьма, рудники.
2 мая 2018.
Юбка
ты идёшь дорогами любыми-
изувечили тебя, излюбили,
привело тебя весёлое распутство
на убийственное ложе прокрустово,
где ломаются кости с хрустом
и без милости Божьей-пусто...
только море, как всегда, безбрежно,
хлопок юбки ливень лижет нежно.
3.5.18.
Отщепенец
Бредёт по камням отщепенец,
Нездешнее счастье во взоре,
А волны встают пенясь
На нескончаемом море.
Отец он и Сима, и Хама,
Отцовство, как бритвой по нервам,
Он знает всесущему меру
Грома вызывает стихами.
Идёт, сыном Хамом брошенный,
Убит сын любимый Сим,
Идет он никем не прошенный,
Под звёздным дождём косым...
4.5.18.
Предсказание
Не быть родному дому
Останется пепелище!
Радость уйдёт к другому,
Быть тебе мальчик нищим,
Униженным и оскорблённым,
Брошенным вечно ребёнком.
В семнадцать пойдёшь добровольцем,
Затылок в каштановых кольцах
Обреет тебе в штрафбате
Блатной неприветливый дядя.
Урки "врагом народа"
тебя нарекут в отряде,
Кинешься телом закрыть ты
амбразуру дзота
Фашистского пулемёта,
Получишь пулю в затылок
От уркаганов несытых.
Будешь ранен из тыла,
смертельно,
Но где-то там в Карлаге,
Молитвы на нарах матери
Вырвут из небытия тебя
Из лап родового проклятья,-
Так гадала цыганка
Над кружевною люлькой
В 26-ом спозаранку
Над сыном матушки Люли.
Прозванной так Людмилы
На домашний, старинный лад...
На многая лета подряд
Попавшей в немилость-
Матери героя Отечества,
Ушедшего в вечность.
5.5.18.
Воробьёвы горы
так много было в сутулом юном,
в весеннем воздухе янтарно -лунном,
гранит науки с тобою грызли,
ты серебром был по грудь забрызган.
и романтизм мой такой бедовый
звал вниз сбежать с гор Воробьёвых
был запах лиственницы прян и свеж
и чуть пугал тебя мой мятеж,
а воробьиная вела нас местность
в неизвестность.
сиял над речкою
весь в серебре, двурогий,
честолюбивцем изувеченным,
иван царевичем, ставрогин.
6.5.18.
Обрывки бытия
а небо то же, голубое,
когда б ты знал, кого ты забываешь,
ты б не забыл меня,
стоишь привычно с перепоя,
в пространство с хрипотцой рыдаешь,
главу пизанскую к земле креня.
зажатый меж высоток ветер
несёт обрывки бытия,
когда бы знать, что в целом свете
мне не найти тебя.
7.5.18.
Избранница
"... Природа нам союзницей была:
Она дождями гарь боев смывала,
На пепелища зелень привела...
...Еще для слуха кажутся чужими
Названья сел, и путь меж ними нов,
Но родины единственное имя..."
/Варвара Наумова-погибла в войну/
Подпоясалась трофейным ремешком
И отправилась в Берлин пешком
Девочка, певунья, поэтесса,
Минными полями, тёмным лесом...
Добровольцем шла бесконвойным
Сквозь ХХ-ого века войны,
Закопали её в лесу,
Но не это даже досадно,
Не случившуюся поэтессу,
Без единой ссадины...
Милую избранницу судьбы
Для нечеловеческой войны.
8.5.18.
Сон
нет у меня больше слов
здесь на соборных руинах,
сгинул отеческий кров,
сад материнский сгинул ...
вскрикнула я, пробудилась
солнце над елью струилось
и ничего не случилось.
только лишь тень лёгкой тучи,
утреней птицы созвучья,
что переходят в слово
пространства мирового.
9 мая 2018.
Легенды и мифы
Почерк твой всё неразборчивей,
Всё тревожней нервный взгляд,
На таких вот несговорчивых
Возят воду, говорят.
Ты смотри, какие россыпи
Дарит нам морской прибой,
Будто весь искусан осами,
Мрачен ты и Бог с тобой.
Сказано давно не нами,-
Силой в рай не затащить,
Из заоблачной пращи
Целит в нас Геракл цунами.
Но тебе совсем не ведомы
Греков древние легенды.
Гнев поруганной Медеи,
Думаешь, так не сумею?
10.5.18.
Брату
Скоро поле всколосится
С неба будет доноситься
Жаворонка песнь. Или нет?
Или это всё приснится
Тебе в другой стране?
Где золотятся вечно злаки,
А мне осталось только знаки
Ловить в весеннем мраке.
Ты был прекрасней Аполлона,
Теперь всё беспощадно ясно,
Земных страстей и жалоб полон,
Стоишь перед Судом бесстрастным...
11.5.18.
История совеской литературы
В той эпохе, давно ушедшей,
За стихи платили гонорары,
И пером скрепя, младой и старый,
Всё писал, писал, как сумасшедший...
Днепрогэсы, БАМы воспевая,
Коньячок неслабый попивая.
И в дубовом зале ЦДэЛа
Осетриной потчевал умело,
Литератора пропахнувшего Шипром,
Государство щедрое за смелость
В описании боёв за Шипку...
В пёстром зале пили, кто попроще-
Солоухин, Котов, Миша Рощин,
Пахло часто там тройным одеколоном,
Оппортунистическим уклоном.
Бэлла напивалась до потопа,
Доризо весь в рифмах допотопных
Про любовь к женатым возвещал,
Передреев надирался на скандал,
Тесно ему было в рамках
И прослыл он хамов.
Но держались всё же рядом, рядом,
Под платящим гонорары взглядом...
12.5.18
Портреты
Не виртуальные и буйные ночёвки,
Косматый космос в белокаменной ночи,
И пробуждение, как в стане Пугачёва,
В раскаянье "скрывайся и молчи!"
Вся биография минувших поколений
Учила нас "скрывайся и молчи",
Живи укромно, тихо, на коленях
И Маяковского учи, учи, учи,
Про "двое в комнате,про я и Ленин".
Но мужики соображали,
После культ личности,у магазинов на троих,
Со смаком ту эпоху провожая,
Эпоху толп глухо-немых...
Эпоху небывалых урожаев
Неслыханной заоблачной страны,
В которых матери нас в камерах рожали,
И плыли по небу портреты сатаны.
13.5.18.
Прогулка
Первый росточек растения
Уже говорит о тлении,
И в этом немое растление
Смертностью жизни земной.
Ты мне читаешь "Цыганы",
Протёк мой сапог драный,
Из топи ты вылез за мной
На радостную опушку,
И снова читаешь из Пушкина,
Но не при чём здесь Пушкин...
14.5.18.
Блудница
И тёмный сад с грядкой левкоев,
И ты под хмельком, и в меня влюблён.
Кричал " буря небо мглою кроет!",
Под молнией зрел и гранат, и лимон...
Давно сложились в морщину скорбную
Уста целованные (столькими!),
Спешу я к празднику престольному
По колено в лужах, недостойной
Рабой Божьей, по улице прохожей.
"Обручена Христу, Екатерина?"-
Сквозь дождь кричит юродивый скопец,-
Пусть и тебя, блудницу, не отринет
Могущественный всеблагий Отец.
15.5.18.
Хоровод
Все наши промахи,
слова смороженные под хмельком,
глушит буйно пора черёмухи,
пытаясь овладеть забитым окном.
Так сегодня душисто и ветрено,
и только нам с тобою доверено
встречать черёмуховый холод,
сегодня, наконец, посмеем
вступить в весенний хоровод
хоть и с похмелья!
16.5.18.
Предательство
И что ты всё зудишь, всё об одном и том же,
Что предала тебя, в жару мороз по коже.
Что нет прощенья мне, на поруганье
Врагу я отдала святые дни любви.
Теперь, что с небом над рекою станет,
Какие звёзды выйдут до зари?
Прости, услышь святых отцов,
Они тебя худому не научат,
Как нынче горестно твоё лицо,
На берегу с обрывистою кручей...
Всмотрись в весёлый пляс стрижей
Нет больше в мире ничего, ужель?
17.5.18.
Дядя Коля
Гонял на небо белых голубей
Сосед коварный дядя Коля,
В поселке не было его грубей
И матерней над волжским полем.
Его страшились дети и коты,
Палил он из двустволки лихо,
И замирали средь корней кроты,
Под шагом прохарей сидели тихо.
Сидела тихо и его жена
После веслом удара по ключице,
Бранилась про себя в сердцах она,
Сквозь скобку умываясь из криницы.
Он избы грабил и врывался в сны,
Он угонял по Волге лодки.
Его боялись, -Сукин сын,-
Но только шёпотом и под парами водки.
А голубей он трепетно любил,
Ценил, как иудей субботу,
Он душу очищал, что было сил,
Почти отцовской окружив заботой.
Он продавал их в дальние места,
Но все равно к нему они летели,
И, залудив привычные полста,
Он согревал пернатых от метелей...
18.5.18.
Картинка
Ты был со мной когда-то нежен,
теперь не вспомнить,
тот день был ярок и безбрежен,
но печки копоть
заполонила всю избу,
давно не чистили трубу.
Ты в этом ничего не понимал,
Но нежен был, моим словам внимал,
над шутками смеялся,
всё повторяя их, будто на вкус
распробовать пытался
грядущую весну.
Вдохнуть зацветший куст,
и было всё как надо,
и тощее после метелей стадо
гнал плетью молодой пастух,
пустырь был после снега пуст,
и колокол звал набожных старух.
19.5.18.
Мой город
Такого город, похоже, нет нигде,
В котором верят- всё пойдёт на лад-
И бомж с проросшей вишней в бороде,
И постоялец всех асфальтовых заплат
Луч, пробивающий седую тяжесть тучи.
Таких как ты, что вечно меня мучает,
То сплинами, то пьяным куражом,
Рогожинским в кирзе ножом,
И мышкинским бездонным покаяньем,
И взглядом, что летит за стаей,
Носящей крылья над струёй
Прудов московских радужно - бензинных,
Бесцельно сквозь толпу снуёт
Столичный дурачок невинный...
20.5.18.
Тень звука
Морской пересоленной синью
ступали с тобой по камням,
простоволосыми и босыми,
планеты светили нам.
Тень звука нас вёл фортепьянный
сквозь сумрачность, деревянность
бревенчатость срубленной рощи,
и не было слов твоих проще,
доступней и праздничней в свете,
тогда мы и не заметили,
что наше дыханье неровно,
о, Боже, когда это было?!
...Стою одна зачарованно,
но главное что-то забыла,
как будто в прошедшем увязла
не в силах припомнить, как назло,
давно мы с тобою - розно,
идти той тропинкой поздно,
которая в гору стремится
кремнисто взбегая за птицей.
21.5.18.
Детство
Там день казался жизни необъятней,
и в каждом стебле- Божья милость!
За некрещёное дитя молилась
старушка из избушки с голубятней.
Ужели навсегда ушло, неужто
с горы песчаной не помчаться снова,
из тех бесед не вспомнится ни слова.
Нет голубятни всё теперь здесь чуждо.
Века бегут, как день - десятилетья,
и только соловьиные коленца
несёт весенний несказанный ветер,
глаза слезит, никак мне не вглядеться
в нечаянно утраченное детство.
22.5.18.
Цыганочка
Ну, чем тебе могу помочь?
Шальная пьяная цыганка,
Похмелье будет спозаранку,
А нынче пой или пророчь!
На роковых распутьях мира
Тебе едва ли устоять,
Зови плясать с собой сатира,
Гляди, наклюкался опять.
Рвет тучи тёмная гроза
За окнами твоей харчевни
И катится из глаз слеза
В мечтах о грохоте кочевья.
...Не утащить мечту на дно,
мечту об Индии родной.
23.5.18.
Утешение
мукА будет, все перемелется,
это даже не перелом, а вывих,
дорогая моя современница,
много званных, да мало счастливых.
Ну, что ты глядишь в стакан?
была ты, я помню, гордячкой,
как же тебя истукан
изувечил, жизней растратчик.
Земля кругла, камениста, тверда,
но молится кто-то за всех...
Пойдём в поля, где жуют стада,
найдём твой растерянный смех.
24.5.18.
Клавиши
Над лесами, над горами, над краями,
Ты несёшь меня, мною правишь,
Сквозь провалы, воздушные ямы
Поднимаешь ступенями клавиш.
Звук взлетает, несётся снопами
Закипает волной раскалённой,
Воскресает остывшую память,
Васильков среди ржи влюблённых.
Стеллажей ржу и ложь многотомных,
Нас с тобой молодых,бездомных,
Вечно изгнанных кем-то из рая
Над вселенной, у самого края...
25.6.18.
Скаред
его сероглазого
поднимет северо-западный ветер,
поименованный мистраль или норд,
самого безотказного,
самого негордого
на всём белом свете
самого необходимого
в любом свершении
самого любимого
совершенного,
и к себе загробастает
древний языческий скаред
дует дует лобастый
не победивый Ария...
26.6.18
Варево
В дымной прозрачной папахе,
В полночь по Патриаршим
Тенью шагает маршал,
Стынут деревья в страхе.
Светят ночные секс Шопы,
Крутит мозги реклама,
Он, победитель Европы,
Будто не видит бедлама...
Тенью кабаньей щетины
Вычистил тень прохарей,
Гладит он конскую спину,
Огненный пар из ноздрей
Тени, что бьёт копытом.
Бездна на миг открыта,
Всадник исчезнет в ней.
...Варево месит колдунья
До следующего полнолунья.
27.5.18.
Се человек
как в небеса небоскрёбы
ни ввинчивай,
всё ж далеко тебе до да Винчи
не одолеет твой прогресс
путь до небес,
поймёшь однажды, как зажат
заживо
тисками ледяными гаджетов....
и с интеллектом бритого ежа
предстанешь пред Всевышним
однажды, мучаясь от жажды
неистребимой,
утратив образ и подобие
душу вечную угробив,
прости, любимый.
28.5.18.
На коленях
Время бич, проклятье, нету зорче,
только приспособишься, как скрылось,
время строящий в незримом измеренье зодчий,
разоблачающий бескрылось,
суету, привычные заботы,
сплетни, наговоры и тревоги,
волны бьющие в железо борта
по никем нехоженым дорогам
в океанах и в песках пустыни.
Всё пройдёт, исчезнет, минет...
Тайна есть времён преодоленья-
опуститься пред иконой на колени.
29.5.18.
Обида
ты шёл ко мне покорно и смиренно,
но пьяный вдрызг,
по берегу крутой вселенной
солёных брызг.
дельфины в небе кувыркались
влюбленные в тебя,
ты плакал, мстительно оскалясь
обиду теребя.
придёшь... что я скажу, не знаю,
погасли звёзд лучи,
оборвалась меж нами связь сквозная.
в морской ночи.
30.5.18.
Опавшие листья
Мне в столице белокаменной-
лица всё не те,
мои, видно, в студной камере
где-нибудь на Воркуте
сгинули без переписки права
совесть с бескорыстием,
плачут росно, звёздно травы
по опавшим листьям...
День тягуч, железен и асфальтов,
а закат будто из горла кровь,
только звук нежданный альта
в переходе стынет как любовь.
31.5.18.