Так в разрытом небе, у гнева и дня внутри,
в кривизне события, волчьего чувства долга
этот холод пристальный, будто – сейчас умри –
то накроет облаком эхо стыда и Бога.
Так опавшей осенью знают про гром зимы,
не хотят молвы её, ни кутерьмы, ни хая,
утеплив расщелины, чешут себе умы,
но приметы тянутся, так и не убивая.
Это – что б ни думал ты – веточка в тишину,
неспроста, не замертво, где голоса из бездны,
это ангел пашущий думает: «Подмигну,
застыжу до пропасти, но не оставлю честно».
Это сон упущенный в летнем чужом раю,
не такая правда всё, чтобы быть вечно правой,
это просто камешек в самую зыбь твою,
это свет без умолку и пробивные травы.
Там, где греть по-зимнему учат в грудной дали,
перебои-новости чертят над головою,
вырастает дерево, как посреди земли,
словно голос крепнущий, словно давно живое…