Его душа в спокойствии надменном,
с иронией следит за сонным телом.
И спотыкаются следы от самострела,
и рана харкает кроваво-яркой пеной.
С душой, бесспорно, розовые нити,
связали его тело бездыханно.
Душа всегда была ему желанна,-
в ней больше не осталось жизни.
Она звала его с собой на небеса,
читая все молитвы вслух.
И подступала смерти полоса,
в его заговорённый круг.