(Лев Сучков 20.01.1931 - 07.02.2917г.)
Над городом дождь уже капал
И луг становился темней.
Когда расшумевшийся табор
Стреножил усталых коней.
Всю ночь подгулявшим цыганом
Коленца выделывал гром,
И молния гибким таганом
Склонялась над ветхим шатром...
Спокойным житьём избалован,
Млел город в объятии снов.
Не зная, что он завоеван
И брошен в эпоху замков...
С тех пор подворотная псарня
Активнее стала брехать.
И начало штучно и парно
С веревок бельё пропадать.
Но нам, любопытным мальчишкам.
От этого не было бед.
Мы даже жалели не слишком
Иссеченных «битой» монет.
Бывало на нашем базаре.
Где встали лотошницы в ряд,
Так Рома «цыганочку» шпарит,
Что пятки вот-вот загорят.
И мы ощущая знакомо,
Цыганское что-то в крови,
Орали восторженно: «Р-рома!
Повторь! Не обманем... Лови!»
А рядом Земфира рябая.
Кого-то поймав за рукав,
Медово тянула, гадая:
«А жить будешь, парень, как граф...»
А после я видел другое:
Осенним лучистым днём
Навис небосвод дутою
Над диких кровей конём.
Кончалась бродяжья повесть,
Грузился нехитрый скарб...
Табор шумел, готовясь
Взять свой последний старт.
И, видно, не зря Земфира,
Под небом узнавшая свет,
Хвалила свою квартиру
И городской Совет.
Лишь, в новом не видя проку,
На сыновей сердит,
Цыган-патриарх всё трогал
Старинную медь серьги.
И что-то твердил про волю,
Про древний цыганский быт...
Но был уже в росном поле
Травою их путь повит.
И в стройках гудело время,
И, прежним не дорожа,
Летучее, смуглое племя
Вливалось в семью горожан.