Разговор с Басё • превосходство Хемингуэя • портрет • отвергнутое предложение • кто поймет их, этих писателей! • ошибка Басё • весь Кинг • вынужденная уловка • день рождения Элиота • песня сверчка • спорная территория • проблемы критики • Уважение к печатному слову • Предостережение • Путь поэта • С надеждой на лучшее • О чтении • Орех бытия • Вернувшись с рыбалки • Mutatis mutandis • Литературная Вселенная • Выбирая танец • Неожиданная посылка • Десять ослиц • Его отношение к киберпанку • Неудачный подарок • Евробестселлер • Горячее вино с грейпфрутовым сиропом • Разговор о понимании • Наставление • Трудные времена • Исключительный случай • не та игра • сто тысяч строк • читать и писать • Лестница-улитка • спор о цвете • Суть всего • увлекательная книга • Послушать о Кафке и взять автограф • Послушать о Кафке и взять автограф • реальный скорчер • уважение к слову
========================================
РАЗГОВОР С БАСЁ
– Мацуо, – сказал я, – тебя не пугает твоя безвестность?
Жить в этой глуши, без связи с миром…
Никто не читает твоих стихов. Никто не слышит,
как ты играешь на лире. Подумай только: пройдут года…
Кто вспомнит тебя лет через двести?
– Во-первых, – сказал, улыбнувшись, Басё, – взгляни:
я выбрал чудесное место. Во-вторых, это не лира,
а камышовая дудка. В-третьих, – пожалуй, самое важное, –
я всегда хотел быть цветущим вишневым кустом,
а не какой-нибудь… незабудкой.
ПРЕВОСХОДСТВО ХЕМИНГУЭЯ
От Бамбуковой Хижины до Ки-Уэста путь не близкий.
Чтобы скоротать время, мы с Басё всю дорогу
пили джин, ром и виски.
Но когда мы явились на виллу к Хемингуэю, оказалось,
что хозяин пьянее нас.
«Папа, – сказал Басё, – ты выиграл. Но клянусь,
мы перепьем тебя в другой раз».
ПОРТРЕТ
Басё повесил на стену
портрет Джереми Принна
и часто сидел перед ним –
тихо, задумчиво.
Не знаю,
что было тому причиной…
Может быть,
он его стихи наизусть заучивал?
ОТВЕРГНУТОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
– Мацуо, – сказал я, – поедем в город
и – как это делал великий писатель Чехов –
пройдемся по всем борделям!
– Не знаю, – задумчиво сказал Басё, –
сделает ли это нас великими? Вряд ли.
Поэтому останемся лучше здесь
и займемся делом.
КТО ПОЙМЕТ ИХ, ЭТИХ ПИСАТЕЛЕЙ!
Кафка завидовал манере Хемингуэя –
ему хотелось писать так же ясно
и благозвучно, в свободном ритме,
не ощущая на шее удавки.
Узнав об этом, Басё улыбнулся:
«Эрни, помнится, говорил,–
что завидует манере Кафки».
ОШИБКА БАСЁ
Ночью Басё меня разбудил:
«Мне показалось, тебе не спится…»
Я с трудом понимал, что он говорил,
а когда понял, пробормотал:
«Мацуо, дружище, ты сильно ошибся».
ВЕСЬ КИНГ
Басё сказал:
«разобравшись с Беккетом,
я возьмусь наконец
за Стивена Кинга.
сколько он написал романов?
сто? двести? неважно.
я прочту их все…
правда, есть еще
«Становление американцев»
Гертруды Стайн…
«Бесконечная шутка»
Уоллеса…
и роман Роб-Грийе «Резинки»…
ВЫНУЖДЕННАЯ УЛОВКА
Басё никак не мог запомнить авторов
и названия двух знаменитых романов –
несмотря на все мои усилия.
И я решил, что проще говорить о них
как об одном произведении одного автора:
Даниил Данишевский, «Нежность к мертвым листьям».
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЭЛИОТА
Томас Стернз Элиот был зол на Басё
за то, что тот не поздравил его
с днем рождения.
Басё читал
негодующие телеграммы поэта
и с сожалением говорил:
«Вместо этого
он мог бы написать
дюжину отличных стихотворений».
ПЕСНЯ СВЕРЧКА
Кафка, зимой гостивший у нас, предложил мне
переехать в Прагу: «Будем жить вместе:
снимем комнату на двоих, как Холмс и Ватсон».
Басё, случайно услышавший разговор, сказал:
«Напрасно ты его уговариваешь, Франц.
Ты – прозаик, а мы оба – поэты.
Наша дружба прочна. Она соединяет нас,
как сила, привязывающая к Солнцу планеты».
Кафка, пожав плечами, сказал: «Есть и другая,
центробежная сила. Иногда довольно толчка –
например, столкновения с астероидом, –
и планета улетает в космос».
Басё улыбнулся: «Астрономы молчат.
Значит, мы пока в безопасности.
А сейчас пора мыть посуду и спать.
Засиделись мы. Слышите?
Сверчок голосит вовсю. Уже поздно».
СПОРНАЯ ТЕРРИТОРИЯ
Я спросил Басё,
что он думает о возможном захвате Сенкаку?
не рискованная ли это затея?
Басё ответил,
что его эти проблемы не занимают,
но, раз уж я спросил, –
по его мнению,
круговорот территорий среди государств
ничего в исходной ситуации
не меняет
и к положению человека в Космосе
отношения не имеет.
–––––––––––––––––
1. Остров Сенкаку – спорная территория между Японией и Китаем.
2. «Положение человека в Космосе» (1927) – философский труд Макса Шелера.
ПРОБЛЕМЫ КРИТИКИ
«Мацуо, – сказал я, – напиши для «Воздуха» критическую статью –
о Сайгё… Эшбери… или о Витухновской».
Басё вздохнул: «Если бы я знал, что в поэзии плохо и хорошо,
меня звали бы не Мацуо Басё, а Валерий Брюсов или Иосиф Бродский».
УВАЖЕНИЕ К ПЕЧАТНОМУ СЛОВУ
«Что читаешь?» – спросил Басё. –
«Книгу Исайи Берлина о Георге Гамане,
Северном Маге». – «Не слышал
ни о первом, ни о втором, – сказал Басё, –
но уважаю всё, что напечатано на бумаге».
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Я пожаловался Басё на то,
что наша уединенная жизнь в горах
бедна событиями.
«Если ты будешь жить в Токио, –
сказал Басё, – любовь будет от тебя
на расстоянии поцелуя,
а война на расстоянии выстрела».
–––––––––––––
War, children, it's just a shot away…
I tell you love, sister
It's just a kiss away, it's just a kiss away…
The Rolling Stones. Gimme Shelter
ПУТЬ ПОЭТА
Глядя на то, как живёт Мацуо,
я часто жалел, что нет у меня смирения,
вернее, безразличия
к своему положению в мире,
что я мечтаю о комфорте, достатке –
айфоне, автомобиле, гардеробе,
двухэтажной квартире,
что стихи не могут мне заменить
всё то, что приносит радость
обычным людям.
Басё, когда я открылся ему, сказал:
«Я знаю, путь поэта для тебя труден, –
слишком много в тебе
от нелитературного человека;
ты охотнее занимался бы чем-то другим:
продажей недвижимости, поиском
сбежавших собак, бальными
танцами, виноделием, бильярдом,
геологической разведкой…
Страсть к стихотворству охватывает тебя
ненадолго и редко. И всё же
сделай усилие – напиши еще одну танка,
киндайси или пару-другую хокку,
а я обещаю, что не буду
судить написанное слишком строго».
С НАДЕЖДОЙ НА ЛУЧШЕЕ
Мы с Басё как-то заговорили о том, имеет ли смысл
в наше время заниматься поэзией.
«Поэзия, – сказал я, – давно уже не изображает
прекрасное, и поэт – не любимец богов,
каким был он раньше.
Сейчас в высокое назначение поэзии никто не верит.
Заработать на стихах тоже практически
невозможно – больше заработаешь дилером
или грузчиком.
Так зачем же стараться, тратить время и нервы?»
«Затем, – сказал Басё, – что всегда остается надежда,
что напишешь новое хокку лучше,
чем предыдущее».
О ЧТЕНИИ
Я прочёл роман современного голландского писателя Коха
«Ужин» – прочел за два часа, не отрываясь,
а потом похвалил роман Басё.
Тот сказал: «Это напоминает мне, как я в детстве читал
фантастические рассказы в журнале «Техника – молодёжи» –
с таким же увлечением, головокружением,
будто меня затягивало в воронку.
Но сейчас я предпочитаю другие книги –
такие, которые нужно читать медленно, с усилием:
мне хочется, чтобы у меня при чтении возникало ощущение,
будто я плыву против течения или лезу на дерево,
чтобы снять забравшегося туда котёнка.
ОРЕХ БЫТИЯ
Я признался Басё, что когда-то хотел стать ученым,
виртуозом в области философской мысли.
«Чтобы решать мировые загадки? –
мой друг рассмеялся. –
По-моему, орех бытия слишком прочен.
Вряд ли он создан для того, чтобы мы его грызли».
ВЕРНУВШИСЬ С РЫБАЛКИ
Вернувшись с ночной рыбалки,
Басё увидел, что в раковине
полно посуды.
«Разве не твоя очередь
заниматься хозяйством?» –
спросил он, оглядев хижину
(голос его мне показался сердитым).
«Моя, – сказал я. –
Но есть оправдание:
я все утро сочинял хокку.
Послушай, что вышло».
«Ха! – воскликнул Басё. –
Ты смеешься?
Что хорошего может выйти,
если поэт небрит,
постель не заправлена,
пол не метён и тарелки не вымыты?»
MUTATIS MUTANDIS
Как-то раз я всерьёз заболел.
Врач сказал, что шансов на выздоровление
у меня немного.
«Эх, – подумалось мне, –
зачем я так усердно читал прозаиков и поэтов
и совсем не читал философов…»
То ли я выговорил это вслух, то ли Басё прочел
по моим губам…
Но, подойдя к постели, он сел у меня в ногах
и сказал:
«Поверь, если бы ты читал философов,
ты бы думал сейчас, mutatis mutandis, то же самое».
ЛИТЕРАТУРНАЯ ВСЕЛЕННАЯ
Встречая имя неизвестного автора,
например, Ады Кэмбридж,
о которой говорится, что она написала
десятки романов, три тома стихов
и ещё много чего,
я всегда испытываю головокружение,
будто всматриваюсь
в звёздное небо –
Вселенная бесконечна,
неохватна,
в ней миллионы звёзд и планет…
Когда я поделился этой мыслью с Басё,
он сказал:
«Ну что ж, утешайся тем,
что ты не критик и не литературовед».
ВЫБИРАЯ ТАНЕЦ
Февральский вечер был тёмен.
За окном выла вьюга.
«Давай найдем какой-нибудь
рок-н-ролльный микс», –
сказал я.
«Нет, – сказал Басё. – Давай
смотреть буги-вуги».
Мы начали спорить, какой из
танцев больше подходит к
этому вечеру.
Спорили долго. Делать всё
равно было нечего.
НЕОЖИДАННАЯ ПОСЫЛКА
Почтальон однажды принёс нам вместе с книгами
глянцевый журнал, с обложки которого,
улыбаясь, глядел Басё.
К журналу прилагался чек на полтора миллиона йен.
Я был так поражён, что спрятал журнал
и чек подальше от друга.
Но Басё, прибираясь в хижине, журнал случайно
нашёл, пролистал его и, швырнув в корзину,
сказал: «Nande ya nen!»
(что в переводе означает приблизительно: «Ну и скука!»).
ДЕСЯТЬ ОСЛИЦ
Я пытался убедить Басё, что мы должны уважать
каждого, кто сочиняет истории: «Ведь автор в
любом случае, пишет он плохо или хорошо,
причастен Литературе». Басё ответил, что мой
аргумент с изъяном. «Плюс десять и минус десять,
– сказал он, – оба причастны Числу. Но плюс
десять – что-то реальное: например, десять
ослиц, а минус десять – что-то несуществующее:
например, десять гурий».
ЕГО ОТНОШЕНИЕ К КИБЕРПАНКУ
В книжном магазине
Polaris в отделе
иностранной литературы
я увидел трилогию
Гибсона: Neuromancer,
Count Zero и Mona Lisa
Overdrive.
«Стоит купить?» –
спросил я Мацуо. Он,
прочитав отзыв The Times
на обложке, ответил
в духе Entweder / Oder:
«Хочешь – купи,
хочешь – не покупай».
НЕУДАЧНЫЙ ПОДАРОК
Кафка подарил Басё на день рождения
две книги философа Кьеркегора:
та, что поменьше, называлась
«Философские крохи»,
а большая –
«Заключительное ненаучное
послесловие к “Философским крохам”».
Мой друг, мельком взглянув на подарки, сказал:
«Францек, очень жаль, но выбор твой
неудачен: толстую, с Послесловием,
у меня сил не хватит прочесть,
а тонкую без Послесловия, наверное,
и читать не стоит».
ЕВРОБЕСТСЕЛЛЕР
Басё предложил мне написать вместе с ним роман, где раскрывалась бы тайна ссылки Овидия.
– Богатая тема, – добавил он. – Потянет на евробестселлер!
– А в чем будет фишка? Каким будет наш главный козырь?
– Мы предположим, что никакой ссылки не было, что Овидий ее просто выдумал.
– А зачем?
– Чтобы получить тему для «Писем с Понта». В таком предположении нет ничего нового – его уже не раз высказывали и обсуждали. Но ни один романист, писавший о жизни Овидия, еще не принимал эту версию за основную.
– И мы будем первыми?
– Именно. При этом мы покажем, как вымышленная беда рождает реальную.
– То есть Овидий все равно кончит плохо?
– Мы сделаем два финала, – для мужчин и для женщин. В духе «Хазарского словаря» Милорада Павича. Но об этом лучше поговорить позже.
– Мацуо, ты думаешь, мы это сможем?
– Запросто! – Басё улыбнулся.
Я улыбнулся тоже.
ГОРЯЧЕЕ ВИНО С ГРЕЙПФРУТОВЫМ СИРОПОМ
В маленьком ресторанчике я заказал для нас по стакану горячего вина с грейпфрутовым сиропом.
Питье пришлось Басё по вкусу.
Развеселившись, он прочел мне с десяток новых хокку.
Они были великолепны.
Потом мы отправились домой, заглядывая в каждый встретившийся трактир, – и в каждом пили двойное виски.
Когда мы вышли из последнего, я уже не помнил ничего из того, что читал Басё, –
еще бы: путь от ресторанчика до хижины был неблизкий.
РАЗГОВОР О ПОНИМАНИИ
Я пожаловался Басё:
«Есть три автора, у которых я не могу понять
ни страницы, – Гегель, Делёз, Лакан».
Басё улыбнулся: «Ну а меня-то ты понимаешь?» –
и налил мне еще стакан.
НАСТАВЛЕНИЕ
Басё сказал: «Мой друг, пиши
попроще – не как Амелин,
Парщиков и Драгомощенко, –
а так, чтобы стихи твои
напоминали быстрый бег газели, –
и чтобы я их понимал с похмелья».
ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА
«Мы живем в эпоху антимодернистской реакции, – объяснил я Басё. –
Модернистов сейчас не печатают, даже если они что-то напишут».
Басё сокрушенно покачал головой: «Вот оно что! Ну и времена.
А я-то гадал, почему об Эшбери и других ничего не слышно».
ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ
Басё сказал: «Каждая книга требует своего напитка.
Например, читать Элиота хорошо под граппу.
А Фроста лучше читать под пиво.
Теперь скажи: подо что (или с чем) пойдут мои хайку?»
Я ответил, подумав: «Это исключительный случай.
Алкоголь здесь будет попросту лишним –
в каждом твоем стихе, Мацуо, –
не только весеннем,
но и хмуро-осеннем или морозно-зимнем,
есть что-то чарующее, волшебное, опьяняюще-майское».
НЕ ТА ИГРА
Басё попросил меня
научить его играть в го.
Я объяснил ему
правила,
значение «глаз»,
стратегические задачи.
Басё выслушал,
покачал головой
и сказал:
«Нет, я пас.
Эта игра требует
слишком большой отдачи».
СТО ТЫСЯЧ СТРОК
Вечер был ясный.
Утки сидели на берегу.
Мы тоже сидели,
но чуть подальше.
Басё сказал: «Знаешь,
я никак не пойму:
ну, напишем мы
ещё сто тысяч строк –
а что дальше?»
Я был поражён:
впервые Басё выглядел
озадаченным, –
и я почувствовал
что-то вроде злорадного
удовлетворения.
«Мой друг, – сказал я, –
в нашем будущем
нет ничего загадочного:
после ста тысяч
мы отдохнем и напишем
ещё столько же.
Разве нам не хватает терпения?»
ЧИТАТЬ И ПИСАТЬ
«Когда-то я любил читать, – рассказывал мне Басё. –
С чтением связаны лучшие часы моего детства.
Но потом я начал писать, и чтение стало чем-то вроде
отлынивания от работы, дезертирством, бегством».
ЛЕСТНИЦА-УЛИТКА
Scala a chiocciola – лестница-улитка (спиральная лестница) [скала а кьоччола]
===========================
Поспорили с Басё, кто быстрее сочинит подпись к фото.
Закончили одновременно. И получилось вот что:
Я:
Раскапывая прошлое,
подкапываешься под настоящее.
Басё:
Время ползет улиткой.
Но сколько империй ушло во тьму!
(На фото изображен вход на спиральную лестницу в термах Диоклетиана.)
СПОР О ЦВЕТЕ
мы с Басё как-то купили большой диван
и поспорили, какого он цвета.
один говорил – синий, другой – фиолетовый.
онлайн-колориметр выдал анализ по пикселям:
половина синих, пятая часть зелёных,
остальные красные.
спор пошёл не на шутку. каждый стоял на своём
и не хотел уступать другому.
в конце концов мы решили позвать судью,
или, по-латыни, Arbiter elegantiae,
и выбрали на эту роль Кафку.
тот согласился после долгих упрашиваний,
пришёл, поглядел на диван
и сказал: выглядит ваша мебель довольно дико,
а спор ваш бессмыслен,
потому что цвет этого дивана не фиолетовый
и не синий…
а какой же? – спросили мы хором.
Кафка помолчал, словно испытывая наше терпение,
а потом продолжил с хитрой улыбкой:
я бы назвал этот цвет…
который так не идёт ко всему, что есть в вашей хижине…
ТЁМНЫЙ ИНДИГО!!!
[«Arbiter elegantiae» произносится: арбитэр элегантиай.]
СУТЬ ВСЕГО
– Басё, мой друг, я заболел.
– Терпи. Таков земной удел.
– Зачем терпеть? Ведь цели нет.
– Так говорит в тебе скелет.
Послушай сердце – и поймёшь,
что не напрасно ты живешь.
Всё, что вокруг, имеет суть.
Так что терпи уж как-нибудь.
УВЛЕКАТЕЛЬНАЯ КНИГА
я застал Басё за чтением Чейза
и спросил его,
что он находит в такого рода
литературе.
Басё с удивлением
посмотрел
на меня,
дочитал страницу
и молча начал читать другую.
ПОСЛУШАТЬ О КАФКЕ И ВЗЯТЬ АВТОГРАФ
Басё предложил мне:
«Пойдем, послушаем Кобрина.
Он будет говорить о Зебальде, Чатвине, Кафке.
Я читал только последнего.
Но с удовольствием послушаю и о других». –
«О’кей, – сказал я. – И не забудем
прихватить его книжку о Шерлоке Холмсе –
чтобы он на ней расписался». –
«Непременно, – сказал Басё. – И напишем потом
о встрече длинный хороший стих».
РЕАЛЬНЫЙ СКОРЧЕР
Басё всегда говорил мне,
что хочет написать бестселлер
и готов работать для этого днём и ночью,
а потом, выучив новое для него английское слово,
стал говорить, что обязательно напишет «реальный скорчер».
УВАЖЕНИЕ К СЛОВУ
Меня забавляло, с каким уважением
и энтузиазмом Басё относился
к английскому слову
«скорчер».
Думая его подразнить, я сказал,
что в переводе это будет
чем-то вроде нашей
«жарилки».
Басё сокрушенно посмотрел на меня,
покачал головой и, помолчав,
налил себе всё, что
ещё оставалось
в бутылке.