Бирюк

         (Поэма)
      Предисловие

Детей волками мы пугаем:
«Придёт и схватит за бочёк» -
Свирепый зверь, так полагаем,
Что жертвой станет и бычок.
Закон неписаный в природе –
Кто есть сильнее, тот и прав.
Простите, и в людской породе
Порой бытует волчий нрав.
Но, в волчьей стае по понятьям –
Кто лучший, тот и есть вожак,
А для людей, двуногим братьям –
В понятьях полный кавардак.
Их правоту трактуют ружья,
Отмывка денег, кровь, грабёж;
Их вороны над миром кружат,
Ждут для подпитки сил падёж.
В них добродетель не проснется,
И в недрах душ не тлел костёр
Благих начал - пусть окунётся
С путевкой за грехи в котёл.
- В твоих словах не человечность,
Скажу тебе  поэт – садист! 
И такта нет и бессердечность,
Работай в функции «радист»:
Всё, что ты можешь – передать,
А догонять умом не нужно,
Иначе в рыло могу дать
И будешь волком выть натужно.
И будешь как бирюк, изгоем,
Смотри, другим всё нипочём:
И то, что гоним «лохов» строем,
И то, что «шмайсер» за плечом. 
Твоё же слово – к луне вой,
Соната  полнолунной ночи,
Ты оду славы нам пропой,
Она тебе успех пророчит.
К чему призыв в твоих руладах?
В «аллах-акбаре» гуманизм,
Всех «серых», кто не при парадах
Вернуть опять в ваш коммунизм.
Где будут рады вам Гулаги
И будет волк тамбовский – брат,

Что все равны – то бредни саги;
Родным лишь станет русский мат.
Мы рангом выше, правим миром,
Верней всё ж, правит капитал:
Что есть бесценно – вырвем силой
И устраним тех, кто достал …
Ну, чё, писака, сделай вывод:
О чём писать и важно как,
Чтоб обеспечил полный привод,
Заправив темой полный бак …
 - Ты для меня – не инквизитор,
Как тему вижу, так подам,
А, кто в суждениях провизор
Поймет читатель, знаю, сам.               
                І
Украдкой, ночью, озираясь,
По, им лишь видимой тропе,
Бирюк, оврагом пробираясь,
К бурлящей горной шёл реке.

Селенье помнил он, ограду,
Где пару лет тому назад
С приманкой сделали засаду,
Но он ушел, тащивши зад.
А год назад вот здесь попала
Подруга в «челюсти» - капкан …
Отгрызла лапу, но пропала,
Истекши кровью страшных ран.

Охоту помнит «по зеленке»,
Когда с «вертушек» лился «град»,
Израненный, скулил в воронке,
А рядом «подпевал» солдат.
Он был в крови, бреду, контужен –
Безусый парень молодой.
Забыт ты, стал уже не нужен?!
Сердечный маме, дорогой.
Когда «брат старший» отключался,
Покой волк яро охранял.
Он раны чистить принимался
И гнус всесущих  отгонял.
Чуток окреп и, за добычей,
Лизнув парнишке нежно нос.
Тягался раньше с силой бычьей –
Сейчас на падаль только спрос.

Пуглива дичь, хотя охоты
«Сезон» открылся на людей.
Здесь нет окопов и пехоты –
Охота! Дичь же кто – злодей?!
Озлоблен зверь, вдвойне коварен,
Щетиною прикрыл оскал;
Джихадом череп затоварен –
Он притаился среди скал.
Припавши к бурному потоку,
Волк, жажду, фыркая, тушил;
 Согнал раздумий поволоку –
Вечерню месяц отслужил.

Уйти, несолоно хлебавши,
В горах укрыться до зори?
Загнав себя, без чувств упавши,
Заметил слабые огни.
Над углями пеклась барашка,
Следил за жаркой бородач:
Закатана до плеч рубашка –
Трещал, искрился карагач.
Слюна рефлекторно бежала,
Пьянила амбра, что дурман;
Листва чуть слышно задрожала –
Абреки собрались в духан.
В суровых ожиданьях лица,
Искринки злобные в глазах;
Расселись у костра харчиться
В присядку, словно на козлах.
Пропитан камуфляж тротилом,
В кровавой мессе сапоги –
Скрыть невозможно гуталином,
А вымыть – брезгуют они.
Тут автоматы, пулеметы, «мухи», … -
Не для охоты выбран арсенал.
А по ущелью разносились слухи,
Что «браконьеров» ждет финал.

Когда ж духан угомонился,
Спустился месяц отдыхать,
От стражи серый уклонился –
Стал рваным носом снедь вдыхать.
Пусть станет вылазка последней:
Трофеев, взятых им, не счесть.
Меж крайностями нету средней,
А выбор крайностей-то есть:
Уйти «несолоно хлебавши»
Иль жизнь поставить всю на кон?
Схватил баул, добычей ставший,
Шмыгнул в кусты и был таков.

Обратный путь безмерно труден:
В клыках болтаясь, словно студень,
Цепляя камни, падал груз,
Катясь по склону, как арбуз.
 Баул копченостью пропах:
Мутился разум, ныли раны;
Сбивался след, втянуло пах, …-
Не нарочито «серый» - странный.

С росою, утренней прохладой,
Боец очнулся. Не озноб –
Был этому виною, а усладой –
Росинки на губах и лоб,
Собрав в морщинках бисер,
Скатил их в дол глазниц;
«Загар» от тола – взрыва миксер
Смывался с лика бойца в ниц.
От крови слипшие ресницы,
Открыл глаза. Толь явь, толь сон:
Без четкой абриса границы –
Не может быть!? – увидел он
Глаза, горящие напротив
 И запах твари, ощутил.
Но понял быстро – не строптив
Был зверь, а то б не пропустил
Момент броска, за дичь принявши
Тело подранка. И, кроме того,
Доверчиво скулил уставший,
 От мытарства ночного, вид его …
Пытаясь начать «диалог»,
Сухие губы лопотали,
Но внятно он сказать не смог,
Да и без слов всё понимали.
В одну попали западню:
Один сумел, хотя прорваться,
Вернулась память к тому дню –
Заставил долг его остаться.
                II
В тот день, с «зачисткою» отряд
Прочесывал район «зеленки».
Изрыта местность: где снаряд,
Где мина – сделали воронки.
Привлек солдата зычный вой:
Поступок «серого» не ясен –
Средь бела дня …, не под луной …,
А если ранен, всем опасен.
С опаской, создавая круг,
Приблизились к воронке ближе.
Из-под исподней словно, вдруг,
Сердитый рык. В воронке, ниже
Зиял развернутый провал,
Глаза блестели ярой злобой.
Такой расклад бойцов сковал,
Неординарной став им пробой.
- Давай пристрелим! Во, зверюга! –
В пролом, направив автомат,
Подталкивал на подвиг друга,
Служивый перешел на мат.
- Оставь смеяться над беднягой,
Виновен тот, кто вырыл «схрон».
Не своей волей стал бродягой,
Ты б приберег врагу патрон.
Смотрел бирюк в глаза солдата –
Их светлый взгляд струил добро.
Отвел рукой ствол автомата:
- Поможешь вызволить, Петро?!
- Да, брось ты, Саня – чумовой!
Какое нам до зверя дело,
Совсем не дружишь с головой
Или приемлешь в ранах тело?

Свидетель спора сменил рык
На жалкий опус умаленья:
Ко всяким каверзам привык,
Но от людей не ждал спасенья.
Не страхом гибели подвергнут –
Обидно было так пропасть:
Без схватки и врага повергнут,
Не окропивши кровью пасть.

Все Саню звали Алексашкой:
Был в мыслях пламенный полёт,
И не рубил с плеча он шашкой –
Горячность, превращая в лёд.
И в тоже время ради друга,
Без промедленья шёл в огонь;
Ждёт дома с матерью подруга –
Попробуй бранным словом тронь.
- Прости дружище, но я – пас –
Петр робко отошел в сторонку, -
Будь кто другой, наверно б, спас …-
Пытаясь обогнуть воронку.
А …Сашка Пете не ответил,
С укором посмотрев в глаза,
А про себя – «ты, трус!» - заметил,
Молчаньем гневным все сказав.

Собрав в охапку жерди, ветки,
Шнурками с берцев увязал –
Не трап морской, не планки «шведки» -
Спустил в лаз связку и сказал:
- Матёрому, поди, негоже
Вот здесь, в темнице пребывать?!
Лишь бессердечный, «гоблин» может –
Кто масти серой – убивать.
Откуда взял такое право –
Устроить сущий самосуд
И аргументом силу ставя,
Решил – «стволы» тебя спасут?!
Во всём вселенские законы
И покарает пусть Господь,
Того, кому ничто каноны.
- Давай смелее наверх, подь …!
Ну, что ты, серый, в «непонятках»:
Не причиню тебе я зла;
Ты ж не «косой», что сердце в пятках?!
Представь, что ветки – холл козла …

Бирюк безмолвствовал, послушно
И из подлобья вверх смотрел.
 Ведь что-то делать было нужно –
Не легкий выбор, но созрел.
С попытки первой не сумел
За наст надежно ухватиться,
Но замысел настолько смел,
Что стоит автору гордиться.
Скатившись кубарем на дно,
Себе в отместку огрызнулся:
«Кому-то важно всё равно,
Чтоб из неволи я вернулся?»
Трещал настил под весом зверя:
В щепу древесную, клыки,
Кололи ветки; бойцу веря,
Бирюк, цеплялся за стыки,
Развилки, переплёты; неумело,
Как первый раз ребенок на воде,
Работал лапами, всем телом
Настил душил, но не в злобе,
А в яростном желанье жить.
Судьба давала ещё шанс –

Воспользоваться нужно, стало быть.
- Так, серый! Ну, держи баланс!
Помочь желанье слишком велико –
Не просто, чтоб развеять скуку –
«Ты не обязан!» - утверждать легко,
А без раздумий подать руку??
 
И с мыслями о том, связал бушлат
Ремнем солдатским на петлю-удавку,
Из пальцев дрожь совсем ушла –
Бесспорно, наудачу делал ставку.
Ускорив «задний ход», Петро,
Дыша с удушьем, замахал руками;
От мыслей лишь сжималося нутро,
Представя – волк орудует клыками.
А…Сашка, оглянувшись на дружка,
И не презрительно, скорее, к сожаленью:
«Героем был, каким, казак, с утра,
А ноне трусости ты подчинён  веленью …
Попыток много было безуспешных,
Но цель едина – ленты душ двоих
В сутолоках и муках, но не грешных
В канат надежный сплелся дел благих.

Когда дрожащим, рваным телом
«Паршивым псом» бирюк предстал,
У ног прилег и первым делом 
Он жалобно-просящий звук издал.
Лизнул носок до глянца берцев,
Взгляд осторожно бросил на бойца:
Ларца души, распахнутые дверцы,
Судьба свела их замыслом Творца.
Бока запали, свис язык из пасти,
Обильно наземь брызгала слюна;
Кроваво-грязной шкура стала масти,
И поволоку глаз сменила пелена.
Главу склонил, и лапами укрывши,
Утер он морду, гривою потряс;
Хотел вскочить на ноги – оступившись,
Набок упал – столь явна связь.
Барахтался бирюк телком после отёла,
И больно жалко видеть было то:
Вожак вчерашний не знавал поклона –
Сейчас же принцип – спринт-лото.

«Оставлю одного, чтоб отдышался
И с концентрацией усилий, верный шаг,
Ты, серый сделаешь …» - боец прощался
С затворником, - … где наш, друг, враг?»
Для многих есть ты, волк – зверюга:
Коварный, злобный, грозный тип.
Коль не «тамбовским …», зови другом
Того, в оказий ляпсус, коей влип.

И даже враг, когда бессилен,
Его что насмерть нужно добивать?
Когда ж грозит семье, России,
Тогда не смей присягу забывать.
- Гуляй, зверь милый, ведь охоты
Сезон открыт не на зверей.
Ты «схрон» нашёл на взвод пехоты –
Взорвать мне нужно, подь скорей!

Бирюк всё выслушав спокойно,
Казалось, понял сей приказ,
Отполз в сторонку, сел достойно.
Желая зреть: бойца проказ,
Сей абрис юный, благородный;
Ноздрями воздух рвал на что-то.
Чтоб не забыть, и этот робный,
И ваксовый, тот запах пота …,
Все, что бойцу принадлежат
И взгляд прямой радушный.
Хоть мало сил – пора бежать,
Случился день не скучный.
Не видел, чувствовал он взгляд
И шкурой ощущал волненье:
Чтоб братом стал, то это вряд,
Но другом верным – без сомненья.
За восемь лет бирюк не помнит,
Таким не мог быть человек:
Спасают ноги волка, кормят –
Короток с оным серых век.
И в мыслях этих пребывая,
Бирюк, оставив места пост,
Себя в росу травы вжимая,
Увлек безвольно грязный хвост.

Бесспорно, жалким зверь казался,
С одною волей дальше жить.
Зачем? Один совсем остался,
Кому-то нужен, стало быть …
Осталось времени – минуты
До встречи взвода у реки,
Позвал Петра: - Вояка, тут ты?
Боится волк тебя, смотри -
Затем серьезно без издевки, -
Задержку вот как объясним:
В провал попали …, без веревки …
- А, про зверюгу, как быть с ним?
- Такие факты для доклада
Нужны, как для змеи нога;
Что нет отдачи от приклада,
Так жизнь …, и пуля дорога.
- Ты при понятьях, Алексашка,
Не зря шпаргалил  институт …
Волк не волшебный, и не сказка.
Законы волчьи свел в талмуд …
- Ну, ладно хватит причитать,
С душой хозяин разделенный,
Живущей в берцах, так сказать
И рот открыв, как вожделенный:
Тому,  что видел не в кино
И рассказать мог приукрасив,
Однажды как попав в дерьмо
И вышел, как в «Му-Му» Герасим,
Бедняге волку пасть порвав,
Своим поступком спас пол-мира;
Патрон в патронник не послав,
Руками голыми, де Нирро,

Самсон былинный из Эллады,
Тебя боится зверь и враг;
И не за приз – ключи от «Лады»,
Сейчас ты спустишься в овраг …
- Ты, чё, в натуре, пошутил
Иль блажь – над другом издеваться.
Зачем ты тратил столько сил –
Зверюге всё одно куда деваться?
От голода загнется волк, от ран,
Свои ж собратья на куски порвут,
Иль станет чучелом, в капкан,
Когда флажками в круг сведут.
- Ты, как властитель всё равно,
Судьбу пророча, сам свершает:
Кому под солнцем жить дано,
Кто рад тому, что попрошает;
Козявке малой сказ – замри,
«Китам» мешаешь жить и тиграм;
У ног не путайся, смотри –
Лягушкам, зайцам, птахам, выдрам …
Господь лишь может рассудить,
Воздать за муки и заслуги,
А кто сумел лишь «наследить» -
Узнать с набатом кары фуги.
- Пришел ты к точке, академик?
Заряд готов, давай взрывать!
А, то нас ночь в пылу полемик
Заставит к Господу взывать.
Раскаты взрыва вдоль ущелью
К реке и в горы разнеслись.
То, что являлось бойцам целью –
Достигли, в цепь побед сплелись.


III
Бирюк, казалось, дичь тропил –
На самом деле полз натужно,
К ручью припавши, жадно пил
И думал серый – «Выжить нужно!»
В чем смысл стремления – не знал
И не инстинкт то был животный:
Толь духи предков он призвал,
Толь ветер веял приворотный.
Чуть отдышавшись, слух напряг:
Вокруг клокочет, писк, движенье;
Шипенье ужа, совы взгляд
И мышь в траве скольженье.
Закат раскрасил пики елей,
Цикады стрекот, сверчков хор –
«Спокойной ночи» лесу спели,
В руладах птахи вели спор.
Притих, уйдя за горы ветер,
А зной на время лишь застыл,
Прохладу из ущелья встретив,
Стал с ним тягаться, что есть сил.
Кто одержал победу в драке
На шкуре зверь наш ощутил:
Вот эта россыпь, хоть во мраке,
Что бисер шерстку окрапив -
Роса, свет линзой собирала,
С коронный абрис волчий стан,
Серебренным пером вписала
В пейзаж весны у древних скал.
Казался сфинксом – неподвижен:
И в позе этой сильный дух,
И горд, и рангом не понижен,
А что с ним было раньше – слух.

И не было скитаний лихолетья,
И не бирюк, вожак он стаи,

И про подругу – тоже сплетня,
Что без потомства род оставит.
О, если бы вернуть в то время,
Когда герой был так хорош,
Тянул как раньше вождя бремя,
Во всем, в регалиях пригож:
Смочь уберечь свою подругу,
Сородичам мог дать совет,
Чтоб не пошел их мех на шубу,
Не с ловчей ямы видеть свет.

Исчезнет из природы падаль,
Подранки охоты хозяев земли,
Хоть не открыл бы этим клада –
От чум с холерой край спасти.
А, что сейчас – он сам подранок,
Голодный, рванный и хромой
И вместо мяса – вязь баранок –
Он счастлив этому родной.
И страшен зверь, и все же жалок,
И жизнь его всего за грош;
Мишенью мог стать он для палок,
Для пули был не так хорош.
Приют для псов облезлых – свалка,
Бродягам нищим – переход:
Малы удобства – стол да «спалка»
И узкий в темноте проход.
А как же быть в природе дикой,
Здесь хлеб насущный кто подаст?
Бирюк с луною круглоликой
Над пропастью держал балласт.
Он полз по узкому карнизу
К пещерной выемке в скале;
Катились с шумом камни к низу,
Толкая тело вверх к луне.
На плато, обессилев, падал,
Раскинув лапы и прикрыв глаза,
Бирюк по небу в мыслях плавал,
А следом стаей двигалась гроза.
Как ток по телу, от разряда,
Или как шилом укусил комар,
Или увидел тот разрыв снаряда
И вспомнил прожитый кошмар –
Бирюк вскочил, но как подкошен,
Свалился на бок, ведь забыл
О лапе сломанной и брошен
В пыл ярости, с обиды взвыл.

Вернула боль его в реальность,
Поднял глаза в то место, где
Провел немало дней и ярость –
Сейчас один, что перст – в судьбе.
И этот стресс, с приливом силы
Позволил завершить подъём
И к ним же воля с рвенье были –
Души заполнивших объём.
Всё тот же вход, но только уже –
Обвал оставил здесь валун.
И при жаре, тем паче стуже
Прожить, возможно, много лун.
Как всё забыто и знакомо:
И череп бычий, и следы когтей
Оставленных щенками, и не ново,
Что таинств не найти святей.

Привычно обустроился он в нише,
Откуда всё семейство на глазах
Могло бы быть, но нет … и тише!
Мы отвернемся, боль в слезах.
Ты, что не веришь: зверь и чувства?
Когда двуногий чувствами - чурбан.
Зачем же веришь в дикость буйства
И в ярость зверя  – это, друг, обман.
В поступках зверя – отраженье
Борзых «повадок» к ним людей:
Любовь, сердечность, уваженье
К собратьям меньшим не жалей.

«Как на собаке заживали раны»,
Бока запали, требуя «откорм» -
Не молодой он и ещё не старый,
Пора на вылазку, за ближний холм:
Засаду сделать здесь попроще,
Чтоб сил хватило, вниз бросок;
Валежник в зарослях – не в роще,
Здесь факт внезапности высок.
В начала рад был и лягушке,
У норки кошкой мышку ждал
И корни, не подвергши сушке
В труху-клетчатку превращал.
И день за днём, за летом осень –
Бирюк похож стал на волка,
Лишь только появилась проседь
У глаз, на шее, низ холка.

IV
Мы переводим к дате время,
Когда судьба опять свела

Бойца и волка, «ногой в стремя»,
В одной воронке – рань была.
Да этот лик бирюк запомнил
И рад был свидеться опять,
То ли Господь сие устроил,
Не время случай выяснять.
Баул, подсунув ближе к Сашке,
Ждал действий, побудив бойца
Взять на себя фуршет на «шпажке»,
Всю снедь отведать в два лица.
Взял, отстегнув привычно нож,
На левый локоть вес отвесил,
Служивый с волком тем похож:
Желаний много – в силы бросил?
Налег на окорок всем телом,
Шматок приличный отвалив:
- Твоя победа и заслуга делом!
Зачем тебе нахлебник да ленив?
Бирюк не сразу бросился к еде,
Понять желая, выслушал солдата –
Он знал, в скитаньях череде,
Что с благодатью встретит брата.
Признателен сложившейся удаче,
Вернее будет – року иль судьбе,
За это счастье – «отдать сдачи»
Давшему шанс участия в борьбе.
В борьбе за  жизнь в краю обжитом,
За радость быть полезным не себе
Готов бирюк и быть убитым,
Но миссию исполнив на земле.
А…Сашка отвернул баклажку – чача,
И благо, что нашлась ещё вода;
Пакет с бинтами – это лучше квача,
Приходит ранам обработки череда.
И утолившись с благостью водою,
И раны «подшаманил», ну как смог:
Присыпав те, сочились что золою;
Промыл припухшие где чачей – о-ох!
Огромный кус припасов волку
Солдат подсунул – в словах честь.
В чём для зверюги больше толку?
Пожалуй, в том – из рук что есть.


Как передал бойца солдатам,
Бирюк, на завтра – нету слов:
Пример дал многим «суррогатам»,
Кто бросил здесь в логу врагов.
Как Алексашка прикрыл грудью
В оскальной позе волчий стан:
От пуль товарищей, по кругу
На шум собравшихся со стран.
Как долго, слезно, но признали
Все статус волка – «спецохрана»
И если б ближе всё ж познали,
Могли б повысить к званью гранда.
Виновник спора из-под лобья
Следил за действием людей;
Хоть и поодаль, понял - злобы 
Пожалуй ожидать не стоит и скорей,
Казармой с ваксой, кто и пахнет,
Тот вряд обидеть мог зверей,
Раз друг при виде их не чахнет
И даже рад таким верней.
«Они ведь братья есть по крови,
Меня ж с ним случай свёл всего», –
Всё же ревнуя, с чувством боли,
Глаз не сводил бирюк с него.
Боец, прощаясь, говорил собрату –
Бирюк не понял – сердцем ощущал,
Из слов таких, не родных мату,
Что не увидит больше, помнить обещал.
Желая скрыть в минуту слабость,
Он взгляд отвел, глаза с алтын
Скопили влагу в день на радость,
Сдержать не в силах сукин сын.
Бойцы запомнят, лес и горы,
Как между душ свелись мосты
И долго-долго, пройдут годы,
Но будут помнить встреч посты.
«Вертушка» винт врезала в небо,
Отчетлив сверху грустный вид:
Подняв взор вверх была потреба,
Волк жалобно принялся выть.

                Эпилог
С тех пор прошло всего полгода,
Домой весенний шёл призыв;
Велась салаг безусых проба,
По вводной – «на мосту подрыв».
Отряд мобильный вышел в горы,
В нём командиром наш боец;
Туман навесил на лес шторы,
Как будто спрятал в нём ларец.
Как для ищейки след, натаска,
Так для солдат пример такой,
Был нужен, что врага «замазка»
От взгляда не прошла «с косой».
Когда туман развеял ветер,
Пробились солнца в дол лучи,
И лес с отвесной горой встретил
Бойцов и скалы – острые мечи.
- Там в вышине заметен выступ,
Слегка пологий …Стоп! На нём …
Там грот и взять нельзя на приступ …
Он узкий … подступ под огнём! –
Впередсмотрящий «наводил мосты» -
Навесил взглядом через пропасть,
Убрав деревья и срубив кусты,
Возможна и засада - «волку в пасть».
- Отдай трубу, наш сокол зоркий!
А…Сашка кинул взгляд туда.
Его слова слегка лишь колки:
- Добраться можно без труда.
Кто рядом был переглянулись:
- Сержант, ты влезешь на карниз? –
К объекту спора повернулись,-
А, сколько падать будешь в низ?
Спор как-то разом разрешился –
Все взгляды обратились вверх:
Из лаза выйти волк решился,
И скрытность от людей отверг,
Всех, представляя Алексашкой
И даже вывел в свет волчат.
Прилег повыше, взор с отмашкой,
Уставлен вниз гостей встречать.
Волк восседал, щенки шалили
И был в сем жизненный баланс:
Ведь волка в бирюке сменили
На статус вожака, дав шанс.

В отряде все бойцы считали –
Что сказ о волке – только миф,
И Алексашку так же стали
Звать не иначе «воин-скиф».

Контакт безмолвный все узрели
Душ породнившихся, «вождей»
И видя правду, лишь робели
Пред таким видом, что важней
И ста рассказов, баек, слухов,
В словах, что трудно передать.
Такие виды лишь пугают «духов» -
«Зверями» их, не волков будут звать.
Вот вам пример, как жить в системе,
Девиз простой в ней – «Не вреди!»
Непоправимы здесь ошибки в теме,
Модель до совершенства, брат, сведи.
Прикрыть природы око веком:
Оставить тиграм в Уссури тайги,
Степь – сайгакам, рыбу – рекам;
И крабы с китами плодиться могли.
Чтоб бирюком на белом свете
Ночами под «луной» не провыть,
Ты, человек, на «голубой» планете
В гармонии со всеми сможешь жить?!

2009-2011 гг.