Срывается голос, хрипит мимо нот. Но поет...
Гитара, колки раскрутив, дребезжит, как дрова.
А скрипка рвет струны, и старый рояль-антидот,
Последним тапером терзаем, пророчит слова.
О том, что не-песня - всего лишь не-будней лицо,
О том, что пора проорать откровенное «нет»,
О том, что не стало певцов, как не стало бойцов,
О том, что утерян катарсиса грязный секрет.
А голос, срываясь, все тщится хоть что-то сказать.
А скрипка рыдает своею последней струной.
Гитара, как шлюха, зажмурила эфы-глаза -
Не ждать же оргазма, цинично торгуя собой.
Но голос зачем-то не хочет никак умолкать.
Слепая надежда набрать откровенья и сил,
Чтоб чувствовать трепет расстройства немого колка,
Чтоб всполох лилово-печальный поймать вечной си,
Чтоб скрипка терзала одним своим видом без струн,
Чтоб старый рояль возродился для новых свершений,
Чтоб плакал тапер над слепой партитурой из рун,
Чтоб чертов катарсис хоть раз прозвучал совершенно.