Большой поселок. Центр Мещоры. Сквозь неприступные заборы
Коттеджей супер-терема на захолустные дома брезгливо щурятся.
Весьма блестит собора позолота.
И дальше: бор, луга, болота.
Сам Паустовский здесь бродил, рыбешку крупную удил.
Воспевши прелести Солотчи, он восхищался всем и очень,
А мудрый Пришвин, между прочим, восторги эти остудил:
Шедевры прозы? Тем скорее сюда нахлынут пузогреи,
И обратится в пошлый пляж очаровательный пейзаж.
Язык художественной прозы могуч. Но бывшие колхозы
Давно распущены, и тут другие граждане живут.
Из тех времен осталась масса невразумительных идей.
Ошибочки в ученье Маркса смущают психику вождей.
Сегодня каждый малолеток раскритикует свысока
Надежды ранних пятилеток и тупость позднего совка.
И вот, теперь, по предсказанью из далеко ушедших лет,
Я в санаторий под Рязанью беру оплаченный билет.
Отвергнув летнюю тусовку, прошу апрельскую путевку.
На месте легкий инструктаж. За ним – массаж (второй этаж).
Вот на топчан зовет звоночек. Ложишься. Столько-то минут,
И пальцы профессионала, от увертюры до финала,
Закостенелый позвоночник как комья глины разомнут.
Увы. Естественно старея,
С менталитетом пузогрея
Хожу гулять. Гудит спина.
Мещора. Солнышко. Весна.
На месте прежних райских кущей расположились вдоль реки,
Едва (как старица) текущей, добротные особняки.
Прогресс шестидесятилетний в пейзаже выглядит заметней,
Оно не так, чтобы вредит – всего лишь память бередит.
Здесь шведский стол и все такое.
Апартаменты над рекою угрозы, в общем, не таят.
Привыкнем. Ладно, пусть стоят.