И если брешь пробьёт в двенадцать – хоть зарежь –
я перестану улыбаться в эту брешь,
калган свой обхвачу руками,
налью под философский камень
и помяну цунами в Бангладеш.
Заполнит соль в избытке слёзные мешки.
Побью о буйну голову горшки.
Средь неудач и неполадок
я, жалкий повивальщик бабок,
расплачиваюсь за свои грешки.
Накинут раковый (в диагнозе) аркан,
допей свой восемнадцатый стакан,
сказал мне доктор из России,
ждёт тебя колоноскопия,
стул вылетит, как в поле ураган.
Ну, ничего, врачей, сестёр перенесу,
копающихся в жопе и в носу.
их уважать себя заставлю
ромашки в обе дырки вставлю,
пущай себе гадают на весу.
Анестезию выдаст в вену доктор Брут.
Страховочные бабки приберут,
споют вдвоём Хаву Нагилу.
Но не свести меня в могилу.
Да здравствует их долларовый труд!
И если брешь пробьёт в двенадцать – хоть зарежь
я перестану улыбаться глазом в брешь,
калган свой обхвачу руками,
налью под философский камень
и помяну цунами в Бангладеш.