Потрескалась краска суровых бетонов,
Крошась на ступени, кряхтя под ступнёй.
Исписана стенка подъездных законов
Старинным, усталым соседом-судьёй.
Свет фонарей сквозь липкие стёкла
Смотрит на пыльные двери квартир.
В чьей-то каморке варится свёкла,
Жадно впиваясь в пахучий сортир.
Хлипкие ноги стучат по ступеням.
Время пробило цифрами ноль.
Луна серебром обдала три мишени –
Кто старой квартиры знает пароль.
Горечь холодного чёрного чая
Не раз целовала этих людей
За столиком здешним. В четверти мая
Они собрались ради тайных идей.
Шёпот царапал их тонкие губы,
Рисуя в провалах ночной пустоты,
В бледные нитки всекая зарубы –
Лезвием слова в полотна души.
Их красные взгляды и кожа больная,
Мозольные руки и сало волос
Впитали всю сущность квартиры «седьмая» -
Свободу поэта и яд папирос.
Мрак разрезали тихие звуки,
Сладко стекая на старенький стол.
Нехитрого слова нехитрые трюки
Легко обнажали душевный раскол.
Луна угасала, а с ней и «седьмая»,
Сонные лица допили свой чай.
Злостные залпы собачьего лая
Начали новый будничный май.
Тихое пламя прекраснейшей ночи
Тёплою язвой набухло в сердцах.
Хлипкие ноги без силы, без мочи,
Тащилися сами, забыв о певцах.
Их строки впитала старушка «седьмая» -
Пристанище изгнанных слов.
До новой субботы пресного мая
Прощание рифмы послов.