Пустой и дикий холод, пустота и неопределенность, они сковывают меня своими костлявыми промерзшими пальцами, туго сжимая горло и держа обессиленные руки. Их морозное дыхание белым паром достигает меня, заставляя волосы покрываться свежим инеем. Вокруг темно, ни души, а помнится, вокруг было много людей, и я хотел и мог двигаться, хотел бежать вперед, сшибая с прохожих шляпы... Но ничего этого нет, лишь серая пустота и мертвый камень пустоши, на который меня занесло. Они медленно утаскивают меня в самые глубины отчаяния, окуная в его ледяную воду с головой. И уже не вынырнуть, я так и останусь лежать на дне, под толщей соленой воды, под миллионами тонн тех слез, что пролились из моих глаз с того самого момента, как сломались крылья, оставив только белые обоженые перья, будучи державшие меня, как та неодолимая сила, что могла бы держать в воздухе целый город!
Но всего этого нет, все невзрачно, и эти холодные руки, что раз за разом тянут меня на дно, всякий раз утаскивая на новую глубину. Тут уж не помогут ни молитвы, ни сила духа, ни Бог, ни тот парень, что на днях вытащил меня из-под машины, не те ребята, что схватили меня на краю скалистого обрыва, никто... Никто и никогда сюда уже не придет. Помочь мне могу только я сам, оттолкнувшись от черного камня и выпрямившись во весь рост. Но кому это надо? Да и эти чертовы руки держат меня слишком крепко, прорывая кожу до самой плоти. Нет, этого не будет, эта ледяная вода и мертвые кирпичи станут моей гробницей, что сохранит то, что от меня останется в веках. Я просто тихо закрою глаза и отдамся холоду, это просто, ведь больше нет тепла, что меня оберегало, нет больше света... она ушла.