Девочка, которой не суждено повзрослеть
Зира недавно стала нашей соседкой, она была немногословной, доброй и очень порядочной, никогда не осуждала людей, могла поддержать разговор на любую тему. Неделю назад она ездила в аул к своим родственникам, и мне было интересно узнать, как люди живут в ауле. Зира не готова была к беседе, я поняла, что что-то гложет ее. Я пригласила ее на чай, соседка пододвинула чашку чая, отхлебнула и со слезами на глазах произнесла:
Поверишь, я приехала и места не нахожу себе.
Что-то серьезное случилось? – спросила я женщину.
Случилось - выдохнула Зира. Я никому не рассказывала о своей двоюродной сестре Зуре, у ее ребенка церебриальный паралич. Я не догадывалась, какая эта страшная болезнь, и на какие страдания и мучения обречен ребенок. В родные края езжу редко, девочку видела несколько раз. После замужества, впервые приехала в гости, удивилась, когда свекровь унесла ребенка, будто боялась, что я глазливая. Мне предложили остаться ночевать, я неожиданно для них согласилась, чтобы пообщаться с сестрой. Лучше бы не соглашалась…
К вечеру услышала громкий, страшный плач, плакал ребенок, плакал, не так, как обычно плачут дети, это был крик ребенка, который испытывает страшную боль, будто мучают, издеваются над ним. Сестренка ушла, долго не возвращалась, я по взгляду поняла, что пригласила она меня остаться, ради приличия. В тот день впервые я увидела ее горе, девочка кричала долго, не успокаиваясь и только под утро уснула, от усталости. Когда ребенок уснул, Зура пригласила меня в спальню, впервые я увидела ее дочь. В кроватке она казалась обыкновенным ребенком, когда сестра сдернула с нее одеяло, я увидела скрюченное тельце. Девочку можно было бы назвать красивой, вдруг она издала истошный крик, лицо исказилось, сестра и муж держали тело, оно извивалось, как змея, сестра попросила выйти. Я видела искаженное болью лицо девочки, и глаза сестры, в которых был страх, боль, отчаяние и испуг. Я долго не могла уснуть, мне жаль было Зуру, теперь поняла, почему она ни с кем не общается, ведет скрытый образ жизни.
Утро я разглядела девочку, взгляд у нее был недетским, в них отражалась: неприязнь, недоверие, враждебность, она хотела, чтобы я покинула дом. Девочка не любила гостей, я мешала им, из-за меня, они изменили привычный образ жизни. Зура решила отвлечь ее, показала на меня:
Это твоя тетя, она любит тебя, хочешь, подойдет к тебе и поиграет с тобой?
Девочка зло, взглянула на мать, издала истошный вопль, и закатилась в плаче. Я обомлела, быстро вышла из-за стола, я была лишней, и мне срочно надо было уйти.
Моя душа разрывалась от жалости к сестре. Зура выскочила за мной, я попросила вернуться ее назад к дочери. И тут я услышала жуткий стон, который издала сестра, он заставил меня содрогнуться. Зура таким образом, выдавила из себя боль, страх за будущее ребенка, обиду на судьбу.
Зура злобно ответила:
Они без меня управятся, пусть успокаивают сами, как я поняла, это было сказано в адрес родителей мужа.
Я обнимала сестру и рыдала вместе с ней, умница, красавица, гордость семьи, она сильно изменилась, постарела.
Возможно, она хотела поделиться своим горем: "Если дальше это будет продолжаться, я сойду с ума". – произнесла она громко с вызовом, чтобы услышали родственники мужа.
Врачи предупредили юную женщину: ребенок родится больной, предложили избавиться от него, муж – тряпка, без совета родителей, не мог ступить лишний шаг. Он долго решался, как сказать родителям. Предупредил, что не имею права избавиться от него, пока они не дадут согласия на аборт.
Родители решили, что ребенка я нагуляла и теперь хочу избавиться от него, они заставили родить.
Иначе - мы решим, что ребенок нагулянный – предупредили меня.
Когда ребенок родился, особых отклонений мы не заметили, они активно помогали мне. Ругали врачей, считали диагноз неправильным, болезнь начала проявляться, они заявили, что я опозорила их, родила единственному сыну - калеку. Муж перестал общаться со мной, спал отдельно, бабушка и дедушка полюбили внучку, она копия отца. Только устают они от нее. Эта страшная болезнь, мышцы выворачивают, скручивают тело ребенка. Одно время у меня болела нога, боль была адская, я представляю, как больно ей, и ничем помочь не могу.
Я вытащила из сумки все деньги, стала предлагать ей, Зура усмехнулась:
Эту болезнь не вылечишь, каждый год, как только узнаем, что где-то лечат этот недуг, едем туда. Услышав истошный крик свекрови, сестра побежала домой, не попрощавшись.
Из аула я уезжала с тяжелым сердцем. Горе Зуры выбило меня из колеи, я отказалась ходить в гости, и решила искать учреждения, где окажут помощь ребенку.
Прошли годы, Зура передавала приветы, я помогла ее семье, нашла несколько клиник в Китае, она ездила туда, говорят, что девочке стало лучше, мы с родственниками собирали деньги, помогали.
Прошло несколько лет, я поехала на похороны родственницы, где встретилась с Зурой, так как надолго потеряла связь. Шли годы, я скучала по сестре, боялась, лишний раз побеспокоить родственников, спросить про нее.
У Зуры умер свекор, я не имела права туда не ехать. Знала, осудят, богатая тетя, пренебрегает родственниками. Поэтому решила купить нарядных платьев девочке, не могла вспомнить, сколько лет ей?
Сестра выглядела уставшей, пришлось ухаживать за больным свекром, больной ребенок, усложнили жизнь ее.
Муж сбежал, а она осталась с его родителями и будущее, не обещало ей легкую, красивую жизнь.
Девочку звали Алем, она выросла, сидела на кресле, у нее была красивая стрижка, она сидела в кресле, и с любопытством смотрела на людей, которые пришли с соболезнованиями.
Я решила помочь родственнице накрыть стол, принимала гостей, Зура попросила меня с дочерью уйти в дальнюю комнату. Я замялась, мне казалось, что не смогу справиться. Сестра с мольбой смотрела на меня: «Кроме тебя, мне обратиться некому». Тут я вспомнила про подарки, Зура повеселела и сказала дочери, что я привезла красивые платья. Девочка удивила меня, у нее смягчился взгляд, он не был злобным и враждебным. Я стала вытаскивать подарки, в ее глазах появилось любопытство, она обрадовалась красивым платьям, ведь она была девочкой! Я не знала, как надеть, боялась притронуться к скрюченному тельцу. Я смотрела на нее со страхом, тут вбежала Зура, она поняла, что я не могу принять решение и стала разговаривать с дочерью, извиняющим, подобострастным голосом. Дочь в ответ мычала, а сестра улыбалась, радовалась общению. Зура радостно сообщила после лечения в Китае, девочка начала говорить, только я понимаю речь ее, заявила извиняющим тоном. Алем стала самостоятельной, может сидеть. Муж вернулся в семью, в Китае родителей научили ухаживать за больным ребенком, делать массаж, снимать судороги, пошли подвижки, она стала подвижней, спокойней.
На следующий день были похороны, я радовалась, что поминки решили провести в местном кафе, сестре не придется ухаживать за родственниками, меня беспокоила мысль, как Зура управится без свекра, он был опорой ее.
В обед меня пригласили в местный ипподром, оказывается Зура там с дочерью и хочет видеть меня. Я поняла, что это единственное место, где она может отдохнуть от ребенка. Девочка сидела на лошади, инструктор и муж поддерживали ее.
Зура была радостная, она поделилась, что хозяин ипподрома, бесплатно дает возможность детям покататься, они оплачивают половину зарплаты инструктура. Сестра понимала, что у меня много вопросов к ней.
Мы с ней дружили с детства, она была на пять лет моложе, знала, что я люблю и переживаю за нее.
Глядя на Алем, которая, стала держаться на лошади, но без инструктора не может кататься, она рассказала, что не знает, как жить дальше. Дочь растет, задает много вопросов. Алем снова стала агрессивной, она завидует мне, что у меня было хорошее детство, юность, учеба в институте, замужество. Расспрашивает, как будто ведет допрос. Она спрашивает меня, знала ли я, что ребенок родится больной? В детстве, Алем любила смотреть на играющих детей, хотела бегать с ними, играть. Из-за болезни, лишена была всего.
С возрастом стала кричать на меня, обвиняла меня, что я виновата, что она родилась калекой. Я устала, порой хочу наложить на себя руки. Мне страшно за будущее, если что случится со мной, что будет с Алем? Этот вопрос - я задаю постоянно себе.
Обидно, что врачи говорят, что не доживет она до старости, может, умереть, так как тело должно расти, а оно в тисках болезни, не может постоянно выдерживать эту страшную боль. Зура расплакалась:
Я не хочу, чтобы она умирала, она ничего хорошего не видела в жизни. Знаю, что не суждено Алем выйти замуж, стать матерью. Она моя дочь, я несу ответственность за ее жизнь.
Инструктор и муж помогли девочке, сойти с седла, посадили ребенка в кресло.
Омар – зять всегда стеснялся меня, я решила поближе познакомиться с ним, порадовалась, что девочке стало легче. Омар выразил свою благодарность за помощь, которую я оказала им.
За мной приехала машина, чтобы отвезти в аэропорт. Из окна автомобиля я видела, как муж сестры шел, обнимая Зуру. Нельзя ее не любить - произнесла я громко, родственник, приехавший за мной, подтвердил: такую, как она женщину боготворить надо. Мне почему-то стало радостно, я видела, муж любит сестру и не оставит одну.
Я вернулась домой, с сестрой общалась все реже, на это были причины.
Алем умерла в возрасте пятнадцати лет. Я была в ауле, сестра горько плакала. Оказалась, она решилась родить, воспитывает близнецов, мальчика и девочку. У нее все хорошо, но перед моими глазами появлялась Алем, которая, ничего в этой жизни хорошего не видела. Зура рассказывала, девочка взрослела, хотела быть красивой, нравиться, заглядывалась на юношей, мечтала избавиться от болезни, носить шпильки, быть любимой. Она не верила мне, что болезнь можно победить, чувствовала, что осталось немного ей, стала невыносимой, злой и жестокой. Несколько раз падала с коляски, хотела умереть. Я была в отчаянии, никогда не прощу себя, что испугалась сплетен, согласилась родить. Надо было сделать аборт, если что подать на развод. Моя нерешительность сделала несчастной моего ребенка, который проклял свое существование.
- После смерти дочери, Зура приехала в столицу, показать детям Астану. Мы долго не спали, она делилась своими воспоминаниями. Сестра считала себя виновной в смерти дочери. Мне пришлось отругать ее и внушить, что самобичевание, ничего хорошего не даст ей. У нее растут здоровые дети, она должна дать им то, чего была лишена дочь. В семье должен воцариться покой, ты нужна детям.
Перед отъездом, мы долго говорили с ней. Она обещала, что это последние слезы.
Если бы ты знала, как Алем хотела жить. Она рождена быть матерью, помогала мне, когда родились двойняшки. Муж понимал, что больше виновен он, у его двоюродного брата родилась дочь с подобным диагнозом