Ты срываешь остатки разума вместе с одеждой. Намертво
Загоняешь его, лепечущего словно ребёнок, в темный чулан,
Сердце пляшет мазурку на самой последней из кардиограмм,
Заглушая предсмертные крики из черепной камеры.
Ты прокладываешь новые реки по жадным рукам,
Примеряешься, приноравливаешься, в пору ли,
Оставляя стыдливость за темными плотными шторами,
Отправляя рассудок в прогулку по параллельным мирам.
Недвусмысленно гасишь свет в голове у себя и в прихожей,
Жестким росчерком пишешь себя на тугой простыне,
Никогда не признаешься в том, что о долгой холодной зиме
Тебе, несомненно, известно намного и много больше...
Отравляешь собой, словно раковой клеткою чёрной,
Заставляя зубами ключицы до адовой боли крошить,
Наступая на тонкую грань горькой правды и сладостной лжи,
Разлетаешься в красные искры навстречу своей преисподней.