Печальный конец замусоленной грустной сказки,
Мелодрама, в которой я пела и танцевала,
Как в петлице цветок ярко-красной, дерзкой окраски,
Который без спросу сорвала и растоптала.
Из чужого кармана пару банкнот фальшивых,
Бессовестно взяв и развеяв по 'ветру пеплом,
Прожила пару дней беззаботных, живых, спесивых,
Переполненных страстью и ярким, слепящим светом.
Отрезвляюще утро в висок шибануло болью,
Я проснулась одна, не в шелках средь червона злата,
Не в покоях дворца, где ночи цвели тобою,
А в дешёвом отеле с почасовой оплатой.
На грязном белье в пропитанной дымом спальне
Я трупом лежала, тупо глядя за шторы:
Я была ярким всплеском, молниеносной ланью,
А стала кобылой, чей взгляд занавешен шорой.
Сроки иссякли, время платить по счёту,
Сомнамбулой в ночь уходить, перекрыв все пути к былому,
Сжигать все мосты и рвать прогнившие стропы,
Чтоб не было тяги вернуться к прежнему дому,
Найти свой покой в столь родном и щемящем взоре,
Коснуться руки словно в этом и есть спасенье,
Сбежать на свободу, к вечно-синему морю,
Услышать птиц завораживающее пенье...
Под запретом, нельзя, хоть ты кровью харкай от боли,
Вой истошно в своём опустевшем и ветхом мире,
Но не свяжет нас более тихая ночь с тобою,
Брудершафт не испить нам вина средь чумы на пире.
Ставишь точку? Давай! Мне не жалко черкать бумагу
На всю чёткость строгих границ недопониманья,
Ты на свежем холсте снова ставишь и ставишь знаки...
Окончания, торможения, препинания...
Но картина не блещет яркостью оригинала:
Ты всё так же молчишь, я всё так же сжигаю время
В ожиданьи того, чего до тебя не знала,
Коротая жизнь, как никчёмной тяготы бремя.
Как плачевный конец замусоленной, глупой сказки,
Мелодрама, в которой плясала и громко пела,
Где какую-то новую песнь, опалённую яркой краской,
Оттолкнувшись от старых куплетов я спеть хотела.
Но под тёмной завесой стихают аплодисменты...
До встречи, прощай, когда-нибудь свидимся снова.
Ни взгляда, ушло волшебство момента,
Ни объятья теперь, ни касанья, ни даже слова....