Тевье

               
                I

Мой милый пане, реб Шолом Алейхем,
Возобновляю переписку нашу,
Вам опишу свою судьбу-индейку,
Чтоб не забыть, как сказано в Мидраше.

Уже давно покинул этот мир я,
Он не был ласков к старому еврею,
Но и сейчас, клянусь святой Эсфирью,
Я ни о чём на свете не жалею.

И вы уже давно в покое с миром,
Закончив путь свой необыкновенный.
Ах, неужели золотая лира
Не заслужила вам садов Эдема?

И то сказать в сознании Провидца
Мы все равны, как звёздочки на небе,
Не потому ль работать и молиться -
Наш горький хлеб, достопочтенный ребе.
               
                II

Покинув дом - свою родную хату,
Местечко и родимые могилы,
Я думал, что хлебнул уже порядком,
Но божья воля неисповедима.

Вопросом, не имеющим ответа,
Я задаюсь в молениях бессонных:
Зачем еврей скитается по свету
Былинкой неприкаянной, бездомной?

Живём минутой, дышим, пустословим -
И в этом и спасение, поверьте:
"Да, кто ж тебе обед-то приготовит?" -
Спросила Голда перед самой смертью...

Век-хулиган пришёл по наши души,
Зажёг испепеляющие свечи:
"Бедняк имеет право жить получше" -
Как говорил мой незабвенный Перчик.
 
                III

А Годл - дочь моя, ему под пару,
Такая же, не верящая в Бога,
Им не по нраву был порядок старый,
Они искали новую дорогу.

Мечтали этот мир создать по новой,
Разрушив старый - злой и неказистый.
Да, им Менахем-Мендл непутёвый,
Поверьте, и в подмётки не годится.

Романтика - слащёная водица,
И пили б ребятишки эту воду,
Когда бы удалось им схорониться
От клятого тридцать седьмого года...

Я тут вперёд, конечно, забегаю,
Забыв другие молнии и громы:
И первая, не к ночи, Мировая,
Гражданская... Погромы и погромы...

                IV

Всегда еврей бежит, бежит куда-то,
Лишь тот, кто убежал - живым остался.
Бежали от Петлюры-супостата,
Бежали от колхозных голодранцев.

От нелюдей в эсэсовском обличье
Бежали, как могли, Великий Боже,
Спасибо, говорю не для приличья,
Что я до тех годов уже не дожил.

Но дети, дети - дочери, внучата,
Их слёз горючих выплакано море.
Ах, если б я об этом знал когда-то,
То не родил бы их на смерть и горе!

Зачем Господь нам завещал плодиться
В юдоли гроз и мировых распутиц!?
Ведь знают - "кровь людская - не водица",
И Бойберик, и Лондон, и Егупец...

                V

Не будь я правоверным иудеем,
И знатоком учений и писаний,
Спросил бы вас - ну, где, на самом деле,
Пределы мук, ясновельможный пане?..

Но здесь не оперетта и не драма,
Нет смысла задавать вопросов лишних.
Святой народ - потомок Авраама,
Для этого и избран был Всевышним,

Чтоб всем другим народам без остатка
Усвоить на примере инородцев,
Что не бывает жизнь такой же сладкой,
Как влага авраамовых колодцев...

За сим свои писания кончаю,
Желаю вам покоя и веселья
И Голда уж зовёт напиться чаю.
Ваш преданный слуга,
                молочник Тевье.