Деревянный чемодан, грубо сделанный,
Из обрезочков сосновых сколоченный.
Постарались две руки загрубелые.
Правда, вышла моя кладь скособоченной.
В чемодане только жрачка со шмотками,
Только справка о моей невиновности.
Кружат серые вороны над сопками,
Да сороки на хвостах носят новости.
Вести как сороки те, черно-белые.
Пусть летят себе – дорога неблизкая.
Они черные для прихвостней Берии,
А для нас белее снега сибирского.
Только кедры-великаны колышутся,
Бьют колеса свои ритмы привычные.
Вспоминаются мне тундры колымские,
Казематы, костоломы опричные.
Треть зубов моих на следствии выбили,
Сапогами, кулаками в тюрьме тогда.
Мне казалось: я на волос от гибели.
Вот такие у «товарищей» методы.
А вторую треть зубов унесла цинга.
Сам-то жив - из ада в ад доктор вытащил.
Вот осталась еще треть – дорога цена,
Коль не выпали, не выбили в пыточной.
Брали десять лет назад в холода, зимой,
Среди ночи, изуверы зловредные!
И не ведаю давно, что с моей семьей –
Переписка в лагерях – вещь запретная.
Русь-страдалица, земля богоданная,
Кто не бил тебя, по ребрам не потчевал.
Сколько наших по стране с чемоданами
Возвращаются в родимые отчины.