Прекрасная жизнь

Анна Хорватова
                «Как-то недавно, едучи в санях с Григоровичем,
                мы открыли  ту  великую истину, что русские  литераторы,
                во-первых, очень хорошие люди, а во-вторых, живут между
                собой в  примерном согласии...»

                \  Ал-др  Дружинин.  Дневник.  1854г. \


     Об  авторе  дневника  и  пойдет  сегодня  речь. Недалеко от Петербурга, на границе с Псковской губернией и доныне находится  село  Марьинское,  где в середине 19 века  подолгу  проживал  в своей  усадьбе  известный литератор и переводчик  Александр  Васильевич  Дружинин.  Сохранился  гостевой домик  на  берегу длинного  озера,  куда  часто  наезжали  поохотиться  его  друзья — Некрасов,  Тургенев и Григорович. 
     Писал  Дружинин и фельетоны,  и критические статьи.  Переводил  Шекспира ,  Байрона и других  английских  писателей (будучи вообще  англоманом  и западником). 

                Тем  временем

     Молодость  Дружинина пришлась  на  время правления Николая Палкина...  Но  нигде  мы  не  встретим выпадов  в  адрес  строя  и власти.  Цензура, правда,  прилично  кромсала  его  труды,  но...  он  был  очень  жизнерадостным  человеком,  и  на  такие  мелочи  не  реагировал.  Его  уже  признали  в  России — после  повестей  «Полинька  Сакс»  и «Рассказ  Алексея  Дмитрича».  В это же  время  он  подружился  со  Львом  Толстым,  вернувшимся  с Крымской  войны.
     Спустя  столетие,  Корней  Чуковский  так  характеризовал  этого  уникума:*  « В русской  литературе  Дружинин  кажется  каким-то  иностранцем — ясность  духа  у  него  была  такая,  какой  не  знал  ни  один из русских  писателей  той  поры.  Но, с другой  стороны,  у  него  была  иллюзия, что  в той кнутобойной  России  можно  создать  для  себя  идиллический  Оксфорд, праздничный  и  светлый  литературный  уют. И он создал  себе  такой  Оксфорд - и был в нем единственным жителем».

                Без  ссор  и  конфликтов

     Жизнь  Тургенева, Нкрасова,  Анненкова,  Григоровича, Фета,  Писемского, Панаева,  Гончарова  и  многих других  литераторов,  в  том  числе  и  часто  посещавшего  Петербург  Льва  Толстого,  отличалась  невероятной  интенсивностью  общения,  почти  без  ссор  и  конфликтов. (Это  позднее,  в  60-80 е  годы  литература  разделилась  на  лагеря: начались  полемики  и  раздоры, не прекращающиеся до сих пор). Зависть  и  конкуренция  тоже  отсутствовали.
     Общались  не  менее  3-5  раз  в  неделю,  встречаясь  попеременно  друг  у  друга, а также  в  клубах  и  на  раутах.  А  ещё — в обществе  дам  полусвета...  Дружинин  назвал  эти  увеселения  и фривольные  сочинения  «чернокнижием».  И свои  фельетоны  подписывал псевдонимом: Иван  Чернокнижников.
     За  письменным  столом  все  что-то  сочиняли  урывками  по  утрам.  Серьезный  литературный  труд  откладывался  до  лета — в  имениях,  поближе  к  природе...

                Раблезианские  пиры

     Метафизика  русских  пиров...  Вспомним  «Евгения  Онегина»,  «Старосветских  помещиков» да  и  гурманство  самого  Гоголя.  Однажды  Аксаков  пригласил  его  в  Абрамцево.  Знал,  что  без  обильного  украинского  обеда  чтения  не  начнутся.  Но  Николай  Васильевич  превзошел  себя:  приподнимал  крышки  со  всех  кастрюль,  давал  указания  шеф-повару  лучшего  ресторана,  следил  за  жаркой  перепелов  и  каплунов,  слоеного  пирога,  закипанием  вареников с вишнями...  После  8-10 блюд  Гоголь  приступил, наконец,  к  чтению  своих  опусов.
     Наши  либералы-западники  старались не  отстать  от  своих  великих предшественников. Особенно  по  части  вин...  Да  и  закусок — иначе разве  бы  Гончаров  смаковал  так  обеды  в  Обломовке, где «... об  обеде  совещались  целым  домом.  Всякий  предлагал  своё блюдо: кто  суп  с потрохами, кто рубец, кто  желудок,  кто  красную или  белую  подливу к  соусу.  Какие  запасы  были  там  варений, солений и печений...»

                И  всё  же

     О  грехе  чревоугодия  никто  не  думал:  все эти друзья-писатели были  арелигиозны.  Дружинин  записал  как-то  в  Дневнике,  что  он  даже  «говел  двое  суток,  вплоть до  Страстного  четверга...»  Но не  больше. 
     И  всё  же  на  пирах  главным  было общение.  Говорили  об  искусстве,  журналах,  новинках литературы  и  о  мировой  политике. Они  были  молоды  и  беззаботны!  Считали жизнь  наслаждением  и  веровали,  что  род  людской  движется  к  просвещению  и  прогрессу,  к  освобождению  личности  от  всяких  реальных  и  мнимых  оков...
     Дружинин  более  остальных  проповедовал  мудрое эпикурейство,  благодушный  дендизм  и  аристократическое  понимание  изящного.  И  оттого  слыл  главным  и  практически  единственным  Эстетом...  Он  первым  высказал  идею,  что  «искусство  не  обличает,  не  отражает  действительность,  а  творит  красоту,  которой  как  раз  действительность  и  может  подражать»...  «Будьте  жизнерадостны!» -  требовал  он  от писателей.  Вот  его  стих- программа:

                «Не  для житейского волненья,
                Не для корысти, не для битв,
                Мы рождены для вдохновенья,
                Для звуков сладких  и молитв.»


                До  обидного  мало

      Я  часто  слышу  фразу - от  самых  разных  людей -  что «важнее  качество  прожитых лет,  чем  их  количество»...  Многие, конечно,  лицемерят. 
      Жизнь  Александра  Васильевича  Дружинина  оборвалась ровно  в сорок...  Последние десять  лет  он  был  редактором  журнала «Библиотека для чтения».  А перед  смертью  стал  первым основателем  «Литературного фонда»  в «помощь неимущим писателям».  Честь ему и хвала!      
      Как и  Чехов,  он  скончался  от  туберкулеза  в  расцвете лет.  Недавно узнала, что  его  могила — на Смоленском кладбище, рядом с родителями.  Мне так захотелось её отыскать:  чувствую  некую  общность  с  первым  русским  эстетом...
      О  его  великих  друзьях-литераторах — в следующем эссе.


               
                22 апреля 2018г.

*  -  из  статьи  в журнале «Звезда» №2 за 2018г.