Целый год в Санкт-Петербурге
Лена Маркова живет,
медсестрою в местной дурке
служит Лена целый год.
Не горда и неподсудна,
потому что не горда,
кому надо носит судно,
что ни спросят, скажет: «Да».
Пряча взгляд, предельно кроткий,
подоткнув цветной подол,
на Васильевском у тетки
в воскресенье моет пол.
Глядя на ее колено,
дядя Коля, инвалид:
- Ты какая-то, Елена,
не такая, – говорит.
… Треплет ветер занавески,
ночь белеет за окном.
Год еще неспящий Невский
будет ей казаться сном.
А потом наступит утро.
В дымке серо-голубой,
отливая перламутром,
встанет туча над Невой.
Чуть похожая на лацкан,
оттопыренный слегка,
встанет туча над Сенатской,
где укажет ей рука.
Медный всадник, вновь готовый
на дыбы поднять страну,
пожалел бы, право слово,
хоть бы девушку одну.
Пусть живет себе на свете,
пусть гуляет в Летний сад.
На конверте Марков Петя
пусть выводит: «Ленин град».
Пусть ей в спину шлют придурки
сумасшедший блеск в глазах,
пряча сальные окурки,
как обрезы, в рукавах.