Открою дверь, а там стоит апрель,
и мир непостижимо подобрел,
перебирая лица, как брелоки.
Слова теряют волю на письме.
Луна дрожит, как рыба на песке.
Голодный космос лезет из берлоги.
И я стою в проёме бытия,
высматривая, кто тут судия,
кому тут планы подмахнуть на визу.
Я вижу, как прекрасны корабли,
как мчатся звёзды, листья, воробьи.
Какое счастье, Господи, я вижу.
Всё в мире авансцена и пролог.
И каждый купол, точно поплавок,
дрожит в дыму, в пару, в потоках света.
Я вслушиваюсь в небо и в капель,
я слышу, где-то чайник закипел –
и самолёты бродят в небе где-то.
Непостижима эта полнота
и глубина, и эта жизнь, и та –
попытки описать уводят в рапорт.
Я умолкаю. День слегка устал.
Фрегат зимы, прозрачный, как хрусталь,
уходит прочь, заваливаясь на борт.