Глава шестидесятая. Образ
Спят в полях ночные росы,
Дремлет нА небе светило.
Аромат трав ночь разносит,
Наполняя воздух стылый.
За туманом звёзд не видно,
А в долине доброй сказки
Дух Любви воркует с милым,
А вокруг них бродят маски.
Ходят образы под сенью
Спящих во поле берёзок,
Коротают они время
Сладким слогом, лёгкой прозой.
У любви свои повадки,
То смеётся та, то плачет,
То воркует сладко-сладко,
ТО грустит в немом безбрачии.
То шлёт милому, вздыхая,
Взгляд и ласковое слово,
Провожает , изгоняя,
Не добра и так сурова,
Переменчива, капризна,
Как и все, когда от боли
Той душа поёт о тризне,
Вспомнив громы гроз на поле.
Тихой песней, славной сказкой,
Белой ласковой голубкой
Ходит девица по травам
И сбивает рОсы юбкой.
Слёзкой капают на землю,
Превращаясь в дым тумана,
Это значит, милый дремлет,
В песне чУдного дурмана.
Это значит, позабыта,
Это значит, она плачет.
Но в тумане слёзы скрыты,
Влажен воздух, сер, невзрачен.
Принцы Эдуард и Гектор с отрядом вышли в долину ночью. В полях стоял густой, серый туман.
-Нет, нет, друзья мои, придётся нам повременить и дождаться утра здесь, ни зги не видно,- сказал озабоченно Эдуард.
-Я с Вами согласен, принц,- заметил Гектор.
И отряд, кто как смог, примостившись под сводами только что покинутой пещеры, встал на отдых.
Гектор смотрел в молочное месиво тумана, и откуда-то из памяти или образом его дум перед ним возникла Космея.
Она ласково смотрела на Гектора, и вот туман рассеялся, и принц вдруг увидел тёмную поляну. Небо полное звёзд было ясным, огромная, белая луна бросала свой свет, на прекрасное лицо девушки. Волосы Космеи приобрели необычный оттенок, и она показалась Гектору сказочной голубой Феей. Глаза её удивительно мерцали и влекли Гектора к себе. Принц поднялся и последовал за ней, но образ вдруг отвернулся от него и пошёл вперёд, ускоряя шаг. Ускорил шаг и Гектор, и вот уже девушка легко бежала по полю, увлекая принца за собой, и он, отдавшись этому безумию, бежал и бежал, пытаясь поймать неуловимый образ.
Впереди показались абрисы домов. Окна их были темнЫ, и только блики лунного света и смеющихся на небе светил, мерцали в тёмных проёмах, указывая на то, что это были всё же окна. Образ подбежал к одному из домов и вдруг исчез, словно растаял.
Гектор оказался у ворот. Во дворе, как и повсюду, стояла тишина. Разносилось чуднОе потрескование. Гектор никогда не слышал ничего подобного. Это было стрекотание кузнечиков. Просто, в Королевстве, в котором жил Гектор, кузнечики не водились, как, впрочем, и сверчки. Там всё было иначе нежели здесь: и травы так не пахли; и воздух не был так влажен; и никогда раньше Гектор не видел тумана, словно сильно разбавленное молоко, выплеснутое из крынки, которое так и висело над полем пока внезапно не исчезло, рассеявшись в воздухе; и неба с миллионами ярких светил он тоже никогда не видел, а та звезда, которой Гектор иногда любовался, была единственным чудом в его мире. Здесь же всё небо, такое тёмное и бездонное было усыпано, как бусинами, такими же звёздами. Словно в дурмане, Гектор загипнотизировано стоял и смотрел вокруг, не понимая, было ли то реальностью или же всё-таки сном. Принц посмотрел на свои руки, потом взял и ущипнул себя. Почувствовав внезапную боль он понял, что это не сон. Где же это я, как же это я, думал Гектор, перебирая последние события в голове. Куда это я забрёл? В долине становилось светлее. Словно огромное, вселенское опахало из- за гор вставал рассвет.
Главу печатала прямо из дневника, здесь она представлена не в полном объёме.